Тайна великого комбинатора и зигзаги любви. Юрий Леонидович Романов

десять раз больше, чем обычный гражданский макетик). Заказчик Минобороны, опасаясь, что вымотанная бригада может уснуть, не закончив его к этому утру для демонстрации его первому, прислал подкрепление в виде настоящего полковника, но с редким даром рассказчика анекдотов. Бравый полковник делал максимум для взбадривания макетчиков:

      – Вот мужики, наш военный атташе в Бельгии вчера обратился к нашему послу, сказав, что его сильно волнует Гондурас. И знаете, что он ответил?

      – Что? Серьёзно поинтересовался Неверов (бригадир макетчиков).

      – Надо, чтобы Вы его поменьше чесали! И сам же засмеялся заразительным смехом. – А, кстати, вы парни хоть учёный народ, но наверняка не знаете, что такое сверх индукции?

      – Что такое индукция – в курсе, а сверх, – действительно не знаем!

      – Так вот знайте, это то, когда в результате долгого постукивания мужским половым органом по телеграфному столбу, – на другом конце проводов телеграфистка забеременеет. Ха, ха, ха…! Послушайте, Неверов, а кстати, кто у вас дома хозяин…?

      В результате активной (аморальной) поддержки макет был своевременно сдан Худсовету, а совместителей полгода возили на зелёном виллисе в закрытую «зону» за зарплатой и обратно, всё как обещали. Вот, что значит твёрдое слово офицера!

* * *

      Сегодня на втором этаже Можайских бань шум и гам. Чествуют Абрамова – бригадира макетчиков, прекрасного человека и специалиста, прошедшего школу беспризорника в трудные послереволюционные годы, и постигшего макетное дело своим трудом, ежедневно развивая дарованный ему богом природный талант. Вторую мировую прошёл разведчиком, а сегодня, при начальном четырёхклассном образовании, умудрялся профессионально читать и перерабатывать чертежи крупных промышленных установок для изготовления макетов. Основной коллектив, поздравив юбиляра, вновь приступил к работе, но некоторые личности уже нащупали индивидуальный «творческий подъём».

      В дверном проёме в лучах солнца играл на гитаре и пел, похожий на цыгана, лохматый Лёва Задов: «ой да зазнобило…», а за юбилейным сто почти трезвый главный энергетик бригады Петрович и полупьяный Паша, бывший его коллега по работе.

      – Здорово! Ну как Паша жизнь молодая?

      – Да какая это жизнь! Я сей-сейчас … в тво-орческом запое…

      – А это как?

      – Ну, … ка-ак–как? Пью, пью, а потом та-ако-о-ое вытво-оряю! …

      – Вот ты, Паша, поймал кайф, а мне уже который год это не удаётся. Я тебе от души завидую. Ни спирт, ни водка меня не берут! То есть не воздействуют на мою увеселительную систему. Видимо алкоголь убил мои счастливые клетки мозга! – пожаловался Петрович.

      – Да ты что…? Плохо дело! Вообще-то, го-о-о-ворят, что ал-ал-коголь уби-ва-ает не все клетки моозга, а только те…, кооторые оотказываются пить!

      Паша с удовольствием икнул, – а ты, Петрович, поп… попробуй как я!

      – А это как?

      – Бе…берёшь и це…э…лый год пьёшь то…о…лько одно красное.

      – Ну и что?

      – А после этого наачинай пить тоолько