Рыба для президента. Андрей Бинев

костюм сидел в вагоне поезда, нервно поеживаясь. Было жарко натоплено, но дрожь сотрясала его глубоко изнутри. Это было странно, непривычно. Смолянский болел всего лишь единожды: в детстве – скарлатиной. Болел так тяжело, так долго, что, видимо, отболел за всю оставшуюся жизнь. С тех пор его не беспокоила даже банальная простуда. Он не знал, что такое головная боль и расстройство желудка. А вот теперь, похоже, организм давал сбой: мелко, противно вибрировало что-то за грудной клеткой, словно трепетали под тяжестью груза стальные тросы.

      Полковник не присутствовал на запуске ракеты. Там работали «гэрэушники» – коллеги из военного ведомства. Но он видел в окно, как поднялся к небу мощный «Восток», осветив всю округу и даже самые дальние уголки фешенебельного президентского вагона.

      Это он, московский чекист, придумал операцию «Пальма-Один». Председатель КГБ СССР Семичастный ухмыльнулся, услышав название:

      – Почему «Пальма»?

      – Виноват, уж больно де Голль похож на это дерево. Высокий, худой…

      – А вы пальму-то видели когда-нибудь? Живьем?

      – Так точно. В Сухуми.

      – Ну и?

      – Они там маленькие… Как ненастоящие.

      – Что ж вы тогда их с президентом сравниваете?

      – На репродукциях видел… африканские. В Алжире такие имеются.

      – М-да… На репродукциях… Да бог с ним, с названием! С предложениями вашими я ознакомился. Вроде бы все продумано. Имейте в виду, дело более чем ответственное. Это необычный гость. И, кроме того, с ним будет их разведка. Постарайтесь изъять из окружения наших, закрытых. Чтоб не «отсвечивали»!

      – Это предусмотрено, товарищ председатель.

      – С ответственным из ГРУ виделись?

      – Так точно. Совместно разрабатывали. У них там свои меры.

      – Полковник…

      – Слушаю, товарищ председатель.

      – Если все пройдет гладко, быть вам генералом!

      …Полковник вздохнул, задернул занавеску на окне вагона. Сел в кресло. Кто-то постучал в дверь.

      – Войдите.

      Заглянул майор Власин из местного Управления, в ладно сидящей на нем полевой форме, в начищенных сапогах, в фуражке с необыкновенно высокой тульей.

      – Павел Борисович, вас просят к гостям, в зону. Я здесь вместо вас… понаблюдаю.

      – В зону? Это зачем еще?

      – Не могу знать. Будут указания.

      Смолянский внимательно посмотрел на Власина, молодого майора, которому он, будучи лишь на два звания выше, казался почти генералом. Все же московский, столичный полковник! Власин нравился Смолянскому – предупредительный и, похоже, неглупый. И говорит грамотно, не то что эти… военные выдвиженцы. Привычный московский говорок, акающий, чуть шепелявый.

      «Вот произведут в генералы, заберу его в Москву. Обновлять надо кадры. Освежать, так сказать! – подумал он, прыгая со ступеньки на насыпь. – С чего это я?! Приятно, должно быть, генералом себя чувствовать. Уже почувствовал… Ну, Власин! Молодец! В Москву поедешь!»

      Он засмеялся и зашагал в сторону зоны, вдоль которой светились