Слепое пятно. Андрей Плеханов

что эта милая, непомерно честолюбивая девочка сможет защитить тебя от всех бед? Не пора ли тебе самому стать чем-то большим, чем ты есть сейчас?"

      Это все Иштархаддон. Он разбудил в Игоре нечто, спавшее в нем беспробудным сном с самого рождения. Мужскую гордость. Когда Игорь увидел на фотографии это сильное тело, столь похожее и непохожее на его собственное, это бородатое лицо, эти жесткие глаза, ему захотелось самому стать кем-то подобным. Иштархаддон был похож на темную половину Игоря. Ту сильную половину, которой так ему всегда не хватало.

      Вот он – непобедимый военачальник, благословенный Богами! Зоркость орла, львиная храбрость, упрямство быка, – никто не в силах противостоять ему в обитаемом мире.

      – Он – ассириец, – сказал Игорь. – Ты представляешь, Ленка, этот Иштархаддон – настоящий ассириец.

      – Глупости все это, – фыркнула Ленка. – Еще скажи, что он – лемуриец или что-нибудь в таком роде. Он – обычный преступник.

      Зазвонил телефон и Ленка бросилась к трубке. Можно подумать, что она ждала звонка от какого-нибудь министра. Вернулась она разочарованная и даже испуганная.

      – Подойди к телефону, – сказала она. – Следователь Еремин звонит. Похоже, этот твой Иштархаддон снова объявился.

* * *

      Подполковник Еремин нашел двух отличных консультантов, специалистов по древней истории – профессора Вязникова и доцента Шурочкина. Также в кабинете профессора присутствовал аспирант Маслов. Еремин настоял на его присутствии.

      – Евсей Пафнутьевич, – обратился подполковник к Шурочкину. – Что вы можете сказать о происхождении этого ювелирного изделия?

      – Забавная вещица, – Шурочкин изучал брошь, лежащую на столе, при помощи лупы. – Я бы сказал так: творческая импровизация на древнюю тему. То есть, я так скажу, господин следователь: я не могу признать это истинным археологическим предметом. Но и вульгарной подделкой это не назовешь. Потому что подделки, как правило, преследуют цель имитировать архаичное произведение искусства как можно тщательнее. Здесь же совершенно откровенно сочетаются элементы самых различных культур древнего мира. Это компиляция, но компиляция очень талантливая. К тому же выполненная с мастерством, которое превосходит обычный уровень ремесленников той эпохи.

      – О какой эпохе вы говорите? Позвольте уточнить. – Еремин не воспользовался положенным ему видеотейпером, по старинке делал пометки в своем блокноте. – О какой эпохе, и, главное, о каком государстве?

      – Ну что вы, батенька… – пророкотал Евсей Пафнутьевич басом, удивительно мощным для такого субтильного человека. – О какой эпохе и государстве здесь можно говорить? Я же объясняю вам – вещица сия современная, и намешано здесь столько, что ни к какому определенному стилю отнести это нельзя.

      – А вы что скажете, Владислав Николаевич?

      – А что я? – профессор пожал плечами. – Пожалуй, ничего к этим словам добавить я не могу. Единственное, что можно еще сделать – это проконсультироваться с академиком Дерюгиным из Москвы. Он –