Граница джунглей. Андрей Плеханов

эта дрянь хочет, черт возьми? Да, они расстались шесть лет назад худшими врагами, но виноват в этом не Выдра, а она. Она даже не ушла из лесорубов на пенсию – ее выгнали, и ей дико повезло, что не приговорили к элиминации за то, что она тогда натворила. Но опять же – вины Выдры в том нет.

      Выдра с трудом ворочал затуманенными мозгами. Дерьмовая ситуация… Убить она его не имеет права, даже с лицензией, но вот искалечить – запросто. Хорошее начало отдыха на инопланетном курорте, ничего не скажешь! И вообще, как он умудрился на нее напороться? Случайность? Выдра не верил в случайности.

      Все вокруг говорили на английском. Испанский, второй по распространенности в Эль-Параисо язык, тоже был малопригоден для интимной беседы. И поэтому Выдра заговорил на языке аймара.

      – Что ты делаешь здесь, Амаранта? – спросил он.

      – Живу здесь. Получила гражданство Ганимеда – сам понимаешь, после того, как на меня окрысилась Служба элиминации, на Земле я бы долго не протянула. А вот какого дьявола делаешь здесь ты?

      – Отдыхаю, что еще? Я обычный турист. Слушай, Амаранта, очень тебя прошу – давай разойдемся миром…

      – Заткнись! – перебила его Оса. – Отдыхает он… Не вешай мне лапшу на уши! Тебя по мою душу прислали, да? Не нашли другого исполнителя приговора, кроме как бывшего моего любовничка? Уроды вы, сволочи! Всегда ненавидела вашу Службу!

      – Она и твоя тоже. Ты отработала лесорубом восемь лет…

      – Черт бы побрал эти годы! До сих пор просыпаюсь по ночам от кошмаров. Ненавижу вас!

      – Я больше не лесоруб. Я на пенсии.

      – Другому кому ври.

      – То есть, ты хочешь сказать, что меня послали тебя элиминировать? – Выдра не выдержал и коротко хохотнул, несмотря на серьезность ситуации. – Что с тобой случилось, Амаранта? Дурой, кажется, ты никогда не была.

      – Да плевать мне на это! Лесоруб, не лесоруб… Даже лучше, если ты ушел из Службы – теперь никто не помешает мне надрать тебе задницу.

      – За что?

      – А ни за что. Просто за деньги. Мне платят деньги, и я бью всяких выскочек вроде тебя. Слава богу, на Ганимеде это разрешено. Работа у меня такая.

      – Тебе не кажется, что такая работа бесчестна, что она неугодна ачачилас[5] , и они накажут тебя?

      – Ачачилас? – на этот раз захохотала Оса. – Ты говоришь как нищий пастух откуда-нибудь из Чуймани[6]. Ты что, до сих пор веришь в эту дурь?

      – Это не дурь!

      – Эй, Оса! – влез в разговор ирландец, – чего-то мы не понимаем. Мы тебе бабки платим, чтоб ты начистила рыло этому каратисту, а ты тут стоишь и треплешься с ним на каком-то дурацком языке. Ты работать будешь или как?

      Оса не ответила ирландцу, только приподняла очки и бросила в его сторону красноречивый взгляд. Ирландец съежился и затух.

      – Это не дурь, – повторил Выдра. – Это вера наших предков. Мы с тобой индейцы и не должны об этом забывать. Глупые гринго погрязли в алчности и зависти – такова их природа, их уже не переделать. Но ты, Оса, – женщина народа

5

Achachilas – согласно верованиям индейцев аймара, духи предков, давних или недавних, исторических или мифических. Души всех живых постоянно находятся под властью этих духов.

6

Чуймани – горный район в Боливии.