Вьюга теней. Алексей Пехов

Именно что не продавали! Они бесценны! Вот и думай, сколько нам золотых за такое чудо тот же Орден, гори он в бездне, отвалит! Представляешь, купим сотню бочек самого дорогущего эльфийского вина, ту же «Янтарную слезу» к примеру.

      – Лопнешь, Халлас, – подтрунил над гномом Фонарщик.

      – Не лопну, Мумр. Я же не только для себя куплю! Отвезем к Одинокому Великану, пора забить наши погреба хорошим вином.

      – Великану, говоришь? Вино, говоришь? Что же, давай попробуем!

      Делер поплевал на ладони и взялся за секиру.

      – Эх! – между тем сокрушался Халлас. – Надо было и у первой твари рога повыкорчевать!

      – Гаррет! – Кли-кли глазами указал на тело человека.

      – Зачем? – Я вполне понял, что задумал гоблин.

      – Я хочу увидеть его лицо. Угорь, ты с нами?

      – Идем, – односложно ответил нам Дикий.

      Человек лежал лицом вниз, раскинув руки.

      – Гаррет, – опасливо начал Кли-кли. – Переверни его.

      – Сам переворачивай, – недовольно ответил я ему.

      – Эй, Мумр! – гаркнул Угорь. – Зажги факел и дуй сюда!

      – Сейчас!

      – Гаррет, оттого, что ты стоишь, покойник не перевернется. – Кли-кли нетерпеливо переминался с ноги на ногу, как будто ему приспичило отойти в кустики.

      – Вон пусть Угорь его переворачивает, – попытался отказаться я.

      – Даже не подумаю. Мне он и задаром не нужен. Кстати, это, видимо, тот парень, о котором нам говорил флини, – ответил Угорь.

      Как какая-нибудь грязная работа (ну там слазить в Храд Спайн за Рогом Радуги или покойника перевернуть), так сразу все вспоминают о Гаррете. С чего бы это? Я со вздохом перевернул мертвеца, а тут как раз подоспел Фонарщик с факелом.

      – Чего вы, покойников не видели? – недовольно проворчал он.

      – Поднеси факел поближе, – вместо ответа сказал Кли-кли. – Капюшон с него стяни, Гаррет.

      Я сделал то, что просил гоблин, и мы увидели лицо убитого. Вот уж ожидал чего угодно, но только не того, что воин окажется молоденьким пареньком. Ему с очень большой натяжкой можно было дать лет восемнадцать, не больше. Бледное бескровное лицо, тонкие посиневшие губы, каштановые волосы, прилипшие ко лбу. Серый порванный плащ, грубая рубаха из некрашеной шерсти. На грудь свисает толстая серебряная цепь. На цепи дымчатый кристалл продолговатой формы.

      Я наклонился над мертвым, стараясь рассмотреть загадочный камень.

      – Кли-кли, живо зови Эграссу! – неожиданно произнес Угорь.

      – Зачем? – изумился гоблин.

      – Не нравится мне все это – его разорвали на две половинки, а вокруг ни капли крови.

      И тут мертвец, от тела которого осталась лишь верхняя половина, распахнул глаза. Его рука метнулась ко мне со скоростью змеи и вцепилась в ворот куртки.

      – Вы не должны… брать Рог… равновесие может быть… нарушено!

      Я попытался вырваться, но рука держала крепко. Серые глаза смотрели прямо на меня, зрачки у парня были размером не больше булавочных головок… Покойник