Серебряная метель. Большая книга рождественских произведений. Коллектив авторов

звезда», – шептал он, – «путеводная звезда», куда ты меня привела?!!

      И он смотрел с укором на эту «путеводную звезду», на это воспоминание из его далекого детства. Она висела перед ним на стене, обделанная в золотую рамочку.

      Но в это время в соседней комнате раздались детские голоса, и в кабинет к нему ворвалась веселая компания.

      Впереди всех бежали две его внучки с бокалами в руках, с букетами белых роз.

      – С Новым годом, деда, с Новым годом!.. С новым счастьем! – И они обе обхватили его шею…

      Подошли дочери, подошла и жена – и обняла его голову.

      – С Новым годом, старик! – сказала она, целуя его.

      Но старик ничего не ответил… Только горькие слезы тихо катились по его доброму старческому лицу…

      1906

      Алексей Хомяков

      (1806–1860)

      «В эту ночь земля была в волненьи…»

      В эту ночь земля была в волненьи:

      Блеск большой диковинной звезды

      Ослепил вдруг горы и селенья,

      Города, пустыни и сады.

      Овцы, спавшие на горном склоне,

      Пробудившись, увидали там:

      Кто-то светлый, в огненном хитоне

      Подошел к дрожащим пастухам.

      А в пустыне наблюдали львицы,

      Как дарами дивными полны

      Двигались бесшумно колесницы,

      Важно шли верблюды и слоны.

      И в числе большого каравана,

      Устремивши взоры в небосклон,

      Три царя в затейливых тюрбанах

      Ехали к кому-то на поклон.

      А в пещере, где всю ночь не гасли

      Факелы, мигая и чадя,

      Белые ягнята увидали в яслях

      Спящее прекрасное Дитя.

      В эту ночь вся тварь была в волненьи:

      Пели птицы в полуночной мгле,

      Возвещая всем благословенье,

      Наступленье мира на земле.

      Петр Ершов

      (1815–1869)

      Ночь на Рождество Христово

      Светлое небо покрылось туманною

      ризою ночи;

      Месяц сокрылся в волнистых изгибах хитона

      ночного;

      В далеком пространстве небес затерялась

      зарница;

      Звезды не блещут.

      Поля и луга Вифлеема омыты вечерней росою;

      С цветов ароматных лениво восходит в эфир

      дым благовонный;

      Кипарисы курятся.

      Тихо бегут сребровидные волны реки

      Иордана;

      Недвижно лежат на покате стада овец

      мягкорунных;

      Под пальмой сидят пастухи Вифлеема.

      Первый пастух:

      Слава Седящему в вышних пределах Востока!

      Не знаю, к чему, Нафанаил, а сердце мое

      утопает в восторге;

      Как агнец в долине, как легкий олень

      на Ливане, как ключ Элеонский, —

      Так сердце мое и бьется, и скачет.

      Второй пастух:

      Приятно в полудни, Аггей, отдохнуть

      под сенью Ливанского кедра;

      Приятно