#Иллюзия счастья и любви (сборник). Ирина Оганова

Семёна играла на скрипке в каком-то оркестре, Валька толком не знал, в каком, но видно, что не в простом, раз часто уезжала на гастроли за границу.

      В доме всегда суетилась немолодая женщина Елизавета. Они называли её помощницей, а не прислугой, что вызывало у Валентина чувство уважения к этой почтенной паре.

      Генрих Давыдович был человеком обстоятельным, спорить бесполезно:

      – Погуляйте немного и в институт со следующего года.

      – Семёну что? Башка еврейская, умная, а я-то куда? Смогу ли?! – сомневался Валька.

      – Сможешь, – убедил Генрих Давыдович. – Поможем, на подготовительные пойдёшь, я устрою.

      Нравился ему Валентин, и за сына спокойно было: прикроет, если что, времена сложные.

      Валю решено было в Финансово-экономический засунуть, а Семён в Университет на юридический пойдёт, сам пожелал.

      – Должен знать законы и знать, как их обходить, – смеялся, дальновидный был.

      Сёма быстро освоился после армии, стал думу думать, деньги нужны… Страна трещала по швам, бурлила как встревоженный вулкан, доживала по старым правилам. Дружки надёжные тему подкинули: «матрёшечный бизнес»…

      В СССР продукция народных промыслов: палехские шкатулки, гжельский фарфор, жостовские подносы, хохлома, павловопосадские платки – всё строго шло в валютные магазины «Берёзка», на прилавки попадала лишь маленькая часть. Вот эта маленькая часть и доставалась «матрёшечникам» через своих людей из торга, за долю малую – иностранцы всё скупали, спрос был огромный.

      Учёба Вальке давалась нелегко, особенно в первый год. Чужим он себя чувствовал, трудно приживался, но упорно и с надеждой, а деньги «матрёшечные» радовали, и матери исправно посылал – скучал по ней невыносимо.

      Алевтина гордилась и местным рассказывала, как сын её в люди выбился, учится в институте и работает, только не свидеться пока, может, к лету приедет.

      А летом закрутило друзей: ленинградское лето особенное, ночи белые, девчонки в коротких юбках бегают.

      – Вальк, надо квартиру снять, будешь жить как человек… И я, если что, остаться смогу, и тёлки… Сам понимаешь!

      Валька мягче был, не мог девчонок так называть, хоть и непостоянный был, до всех охочий, но к женскому полу уважителен, даже если на раз. Девушки думали: ну всё, влюбился, на крючке, а его и след простыл…

      Сёма баб презирал, дешёвками продажными называл, а они к нему липли, чувствовали, что при деньгах, щедрый и толк из него будет. Семён понимал время, чуял наживу, фартовый был, всем занимался: спиртное, компьютеры – деньги рекой потекли.

      – Валь, в Германию поедем, тачки приличные купим, подержанные, сами пригоним…

      – Ты что, Сём, двинулся? Посмотри, на каких ребята рассекают, и ехать никуда не надо, сюда пригоняют.

      – Валь, знаю я этих ребят, морды бандитские, дармоеды с барсетками. Пусть на ворованных ездят, крутых ослов изображают за три копейки, я за эти деньги скромнее возьму, зато честную. Вот посмотришь, скоро будут свои тачки тёмные с перебитыми номерами от ментов прятать.

      Как