Слишком много колдунов. Чингиз Григорьевич Цыбиков

дурак, даже наклонился над столиком, с изумлением глядя на ворох тряпок, испачканных тёмным, ища глазами что-нибудь похожее на гербовую бумагу с большой прокурорской печатью. Что-то тускло сверкнуло внизу, у груди, и плечо ожгло болью. Питера спасла лишь его реакция – длинный стилет не попал в сердце, а прошёл выше и левее, над подмышкой.

      Он отскочил, держась за плечо, и рванулся к камину, но было поздно – Терье сшиб его в феноменальном прыжке; рыча, они покатились по полу, снося стулья и кресла. Тем временем Аслан сошёлся врукопашную с тремя прокурорами у дверей, тоже прорываясь к камину: за ним лежала сабля Питера, а рядом, в куче вещей, была и сабля Аслана.

      План не задался с самого начала. Питер кое-как оторвал от себя Терье и забежал на лестницу на второй этаж, туда же запрыгнул и Аслан, чудом вывернувшийся от троих сразу. Утешало лишь то, что не у них одних дела шли не так, как надо: Терье встал, огляделся и злобно заорал на того, что был со стилетом:

      – Ты какого чёрта творишь?

      От звука его голоса все прокуроры, полезшие было за Питером и Асланом, замерли и повернулись к нему. Было в этом что-то знакомое, только Питер не мог вспомнить что… Все, кроме того, что со стилетом: этот вытер своё оружие, быстро завернул его в тряпки, спрятал за пазуху и произнёс негромко, глядя наверх:

      – А что такое.

      От его невыразительного взгляда и скрипучего голоса по шее Питера пробежали холодные мурашки. Ай-яй-яй, как же я проглядел-то… Видно же, видно было с самого начала – никакие это не прокуроры, святые небеса, как можно быть таким тупицей? Он повернул голову и встретился взглядом с эвакуатором, стоявшим рядом. Аслан криво улыбался. Питер глазами спросил его – чего, мол?

      – Да у них же шевроны разные, – сказал Аслан и заперхал сдавленно. – И форма не по размеру.

      – Вот я баран, – с чувством произнёс Питер.

      – Я же тебе дал предписание! Просто показать! – Терье ощутимо сбавил тон, но злоба в его голосе осталась прежней и клокотала, казалось, ещё сильнее. – А ты в него свою тыкалку завернул… Там же написано, печать…

      – Написано, – насмешливо повторил Стилет.

      – Он читать не умеет, – догадался Питер.

      – Дьявол. Дьявол! – произнёс младший прокурор в отчаянии и злобе. – Они бы сами отдали, своими руками.

      – Ну конечно, – прокомментировал Аслан.

      – Они и так отдадут, – сказал Стилет. – Разберись с ними, а я сейчас третьего…

      – Жак, – коротко выдохнул Питер, и только они, не сговариваясь и не думая ни секунды, собрались прорываться к черному ходу, через головы подступающих бандитов, как дверь на веранду распахнулась и в гостиную с диким боевым кличем ворвался человек с чем-то длинным, неудобным, но зримо тяжёлым наперевес. Дальнейшее очень походило на ожившую иллюстрацию к школьному учебнику по механике, той его части, где говорится про вращение и взаимное соударение тел – или на назидательные рисованные истории о вреде пьянства, что общество тайных трезвенников развешивает у входа в злачные заведения.

      Будто небольшой, но очень увесистый вихрь прошёлся по гостиной.