Шведское огниво. Исторический детектив. Сергей Зацаринный

потекло тепло и умиротворение. Захотелось сесть у огня, закрыть глаза и задремать. Злат так и сделал. Только дремать не стал.

      После долгого молчания он спросил, не открывая глаз:

      – Почему говорят, что твой постоялец был колдун?

      Спроси Злат об этом во дворе под нудный шелест осеннего дождика, наверное прозвучало бы почти шутливо. В полутьме едва озаряемой пламенем очага получилось зловеще. Наиб сидел спиной к огню и его тень загораживала Сарабая. Она ложилась на длинный пустой стол, расползалась на половину стены, уходя к закопчённым брёвнам под крышей. И она шевелилась, повторяя малейшее движение своего хозяина, вставшего между светом и тьмой.

      Сарабаю видно стало не по себе. Он боязливо оглянулся на черный проём в стене, к которому словно подкрадывалась громадная тень наиба и сглотнул слюну. Потом сказал, почему-то понизив сразу осипший голос:

      – Само собой на ум пришло, когда дверь-то открыли. Там ведь засов изнутри – огого! Скобы свой кузнец работал. Дверь пришлось с крюков сбивать. И комната без окон. Не то что кошке, мышке пролезть негде.

      – Подпол?

      Сарабай махнул рукой. Потом зачем-то ещё сильней понизил голос:

      – Девка ещё начала плести. Которая еду ему носила. – Сарабай замялся, словно поколебавшись, но потом решился, – Говорит, принесла ему однажды еду, а у того гость сидит, – он сделал шаг к наибу и наклонился, будто боялся, что его услышат, – Так вот она клянётся, что в комнату никто не заходил.

      – Веришь?

      Сарабай обвёл рукой зал.

      – Другого хода туда нет. А она всё время здесь была. Дело вечером было, в зале ни души.

      – А как уходил видела?

      Хозяин кивнул.

      – Ты сам-то ей веришь?

      – Девка чуткая очень, приметливая. Из лесов.

      – Гости к нему часто ходили?

      – Не сказать, чтобы очень, но захаживали. Всегда с глазу на глаз сидели. Он вообще в своей комнате, как бирюк сидел. Еду всегда туда носили. Сам частенько где-то околачивался, – подумав, добавил, – бывало ночевать не приходил.

      В зале повисла тишина, только огонь сухо потрескивал углями в очаге. Злат зачерпнул ещё мёда и отодвинул братину:

      – Чего сам не пьёшь? Зелья какого подмешал? Садись.

      Увидев, как Сарабай старательно наливает себе до краёв полный ковш, приняв видать к сердцу слова про зелье, добавил без тени усмешки:

      – Как хочешь, а чего-то в твоём рассказу не хватает. А чего не пойму.

      Хозяин грустно развёл руками:

      – Сам бы так говорил, если бы мне кто эту историю рассказал.

      Наиб промолчал. Сарабай думал.

      – Понимаешь, всё это чушь, конечно, но здесь всё одно за одно цепляется. Я вот сейчас только понял, что и лица его толком не разглядел. Запросто могу не узнать, если встречу. Какой-то уж больно весь из себя скрытный. Шмыг да шмыг то в келью, то из кельи. Он даже вселился необычно. Его человек привёл из Булгарского квартала. Комнату выбирал, деньги платил. Я с ним