Снежный король. Сны об Александре Блоке. Любовь Сушко

углов заглядывали на нее удивленно. Старуха казалась им сумасшедшей.

      – Знаете ли вы, что такое, когда нельзя, просто невозможно расстаться, когда скучаешь еще до того, пока ушел от него. В его душе творилось что-то невообразимое.

      – А Вы? – не удержался доктор, хотя он никогда не был особенно любопытен, особенно когда это касалось чужой личной жизни. Но на этот раз особенный случай – это связанно с судьбой его поэта, и он знал, что рано или поздно, если конечно уцелеет, то напишет книгу воспоминаний, потому что был уверен в том, что каким бы не был строй в этом мире, они никогда не смогут забыть этих стихов.

      Какова была его популярность в те годы, особенно в 1907, когда он только что появился на Башне и прочет свою «Незнакомку». Его знали все, им восхищались, к нему просто старались приблизиться, чтобы взглянуть в его синеватые глаза, и услышать то, что он будет говорить, хотя часто говорил он не особенно приятные вещи и никогда не лгал, даже когда эта маленькая ложь и казалась совершенно безобидной.

      – Я никогда его не знала таким, – удивленно говорила старуха.

      Она помолчала немного и заговорила снова.

      – Я никогда его не видела потом, не приближалась к нему, ведь мы очень тяжело расставались, когда пришлось вернуться домой, и там меня ждали дети и муж, я не могла больше продолжать этих отношений, они должны были закончиться сами собой, и они завершились. Хотя и не сразу. Он ждал меня, мне приходилось прятаться от знакомых и просто каких-то странных людей, хотя тогда никто и не ведал о том, что он поэт. Если бы мы столкнулись позднее, то моя репутация была бы навсегда погублена.

      – А как вы жили без него, – решился спросить доктор, хотя и сам он считал этот вопрос совершенно бестактным.

      – Сначала терпимо, казалось, что это возможно, а потом все стало совсем отвратительно, тогда, уже забыв, что я разорвала с ним сама, я стала искать встречи, но он был слишком горд и независим. Он вычеркнул меня из своей памяти раз и навсегда. Все было напрасно. И потом он был таким правдивым даже в мелочах. Старуха снова замолчала, а он вспоминал:

      – Твое лицо в его простой оправе,

      Своей рукой убрал я со стола.

      Прочитал он строки, обращенные к совсем другой женщине, его жене, дочери знаменитого ученого. Они написаны были после разрыва, а ведь казалось сначала, что ничто не предвещало беды, они так любили друг друга, они были такой красивой парой.

      Старуха прислушалась, а потом тихо спросила:

      – Так и было. Скажите, вы думаете, что у него так было всегда?

      – Мне трудно судить, но, скорее всего, да. Вы же сами говорите, что он был правдив, и все, что происходило, тут же появлялось и в стихах его:

      Иль хочешь стать мне приговором?

      Не знаю, я забыл тебя.

      И, похоже было на то, что он мог вспомнить сколько угодно именно таких строчек.

      Старуха молчала, но он видел и чувствовал, что она хотела спросить его о чем-то, он даже догадывался о чем.

      – Я