Долгая дорога на закат. Лисс Захаров

то теперь он и думать об этом забыл и похоронил идею в зародыше. Он вспомнил, что Лис мог трансформировать тело под собственные нужды и чаяния. И это испугало Лэндрика, раньше он не догадывался с кем связывается.

      Медленно и упорно они продвигались вперед. Лис иногда помогал Лэнни менять направление и в один прекрасный день они вышли к старой разбитой дороге. И пошли в сторону Заката. Дорога была пустынная, пахло травой и полевыми цветами. Через некоторое время Лэнни увидел на столбе старую помятую вывеску – деревня Ревякино – туда. Что это такое они не знали, но Лис покопавшись в своих уже не существующих мозгах решил, что это место, где живут люди и если постараться там можно было бы раздобыть тело. От радости Лэнни ускорил шаг, а в это время Лис уютно устроившись стал петь во все горло старинную ритуальную песню демонов, идущих в последний бой с силами света. Надо заметить, что пел Лис хорошо и в некоторых местах у Лэнни слезы наворачивались на глаза.

      Это не помешало им быстренько дойти до длинного висячего моста, в надежности которого Лэнни засомневался, но ничего другого не предвиделось.

      Они перешли довольно широкую реку и до их человеческого слуха донеслись явно нечеловеческие вопли.

      – Туда – третий дом слева – быстрее – командовал Лис.

      – А что-там? – спросил Лэнни

      – Женщина рожает – ребенок наверняка мертв, а ты представься знахарем… тьфу… лекарем… тьфу… доктором.

      Лэндрик вбежал в грязную, прокопчённую избу и замер. Духота и вонища была неимоверная. На кровати лежала явно немолодая женщина и если она еще не умерла, то в ближайшее время все равно умрет – смерть была рядом – Лэнни почувствовал ее присутствие.

      Вокруг нее хлопотали две старые сморщенные карги… или как их там… знахарки

      – Нет, не то – акушерки.

      – Где ребенок? – спросил Лэнни все еще не веря в удачу.

      – А – там – махнула рукой одна из женщин – все равно мертвый.

      В голове раздался вопль Лиса – скорее, Лэнни, пока настоящий владелец не вернулся – надо успеть.

      Лэнни положил ребенка на стол и вспоминая народное искусство оживления людей зажал ему носик, а ртом припал к маленьким и мокрым губам младенчика.

      Через некоторое время от оторвался от ребенка. Ребенок молчал.

      – Да брось его – он давно мертвый – опять раскрыла рот одна из будущих горгулий.

      Тут младенец открыл глаза. Глаза его были черны как ночь и пронзительны как кинжал.

      Бабки с воплями кинулись из дома, женщина испустила последний вздох, а в голове Лэнни раздался голос

      – Бери меня, идиот, и беги отсюда – пока эти клуши не опомнились.

      Лэнни схватил какое-то покрывало, завернул новорожденного и бросился бежать огородами, чтобы не встретиться с местным населением.

      Лис сейчас не помощник и энергию придется делить на двоих. А эти бесконечные переходы и так уже утомили.

      Где-то в другой плоскости