Институт эмоций. Первый семестр. Александра Глазкина

пойми, не в тебе дело, – успокаивала меня мама. – Просто люди… пользуются возможностью. Знаешь, сколько раз мне предлагали продать магазин? И просили, и угрожали? Еще бы – здание-то в самом выгодном для торговли месте. Теперь просто появился шанс вынудить меня уйти. А вам с Арианой девчонки просто всегда завидовали, вот теперь и злорадствуют.

      Но меня ее слова мало утешили. Напротив, горько было осознавать, что я запустила механизм травли. Ариана, на тот момент, переживающая и без того сложный подростковый период, внезапно сорвалась с цепи. Стала прогуливать уроки, допоздна шататься по городу с подозрительными компаниями. На родительские увещевания только выкрикнула, мотнув головой в мою сторону:

      – А что, ей можно, а мне нельзя? Я всю жизнь только и слышу: Аурика то, Аурика се, бери пример со старшей сестры! И посмотрите на вашу старшенькую!

      Папа, недолго думая, отвесил Ариане хлесткую пощечину. Она замерла, потом с плачем убежала из дома и два дня не появлялась. Мама слегла. Потом, правда, блудную дочь вернули, она затихла и даже извинилась, но в наших, таких прочных, прежде, отношениях прошла трещина.

      – Перестань ты реветь! – сдержанно бросал папа после моей очередной попытки выйти из дома. – У баб вечно языки чешутся. Сейчас где-то у кого-то что случится, начнут о них судить-рядить, о тебе забудут!

      Забыть, конечно, не забыли, но со временем и впрямь пересуды поутихли. Просто выросла между нашей семьей и горожанами невидимая стена отчуждения. Но, как говорится, привыкнуть можно ко всему. Привыкнуть, но не смириться. Во внешнем мире я продолжала что-то делать, послушно навещать врача, помогать маме с делами. В мире же внутреннем поселился вечный критик, день за днем упорно уничтожающий остатки былого уважения к себе.

      «Вариант а) Мое чувство самоуважения зависит от того, чего я достиг. Вариант б) Мое самоуважение не зависит от моих достижений».

      Самым большим достижением стало – продержаться без слез хотя бы один день. Беременность я отходила тяжело, с такими-то нервами. Про то, как скажется это на будущем ребенке, я не думала, несмотря на мамины увещевания. Я вообще смутно представляла себе, что там за существо, из-за которого так резко изменилась моя жизнь. Не из-за него, поправляла я себя, и даже не из-за собственной глупости. Случайность. Стечение обстоятельств. Меньше всего я хотела превратиться в девушку, которая свалит вину и неприязнь на неродившегося еще малыша.

      Не могу сказать, что с появлением Юсси жизнь обрела смысл. Нет, теперь жизнь, по-прежнему, представлялась мне чем-то размытым, тяжелым, не смысл в ней появился, но утешение. Тот водопад нежности и умиления к крохотному беззащитному малышу, который обрушился на меня сразу, как только улеглось первое чувство паники и ощущение собственной беспомощности.

      Дом наполнился возней, воркованием и смехом. Юсси со свойственной младенцам легкостью вновь скрепил расшатавшуюся