Длинные ноги Кафки. Сборник произведений. Глеб Нагорный

Та поджала губы, но поступила мудро и промолчала.

      – А, скажите, вы сами на сто процентов уверены в том, что существует другая жизнь? – откашлявшись, уточнил Флёр.

      – Я? Э… Ну… Как бы вам сказать… короче… Не уверен, что уверен, но и не так, чтоб совсем был уверен в своей неуверенности. Глубокомысленно?

      – Весьма. Я еще спросить хотел… А что такое «Псих-травм-дерм»?

      – Где это вы такое глупое слово услышали? – остолбенел магистр.

      – А у вас на дверях табличка висит: «Псих-травм-дерм лечитель Эвтаназ».

      – Да?! – воскликнул тот, быстро выскочил за дверь, прочитал написанную одним из залеченных до галлюцинаций пациентов надпись и вернулся. – Надо же, шутники. Сменишь табличку, – велел он Циррозии.

      – На какую? «Эвтаназ Маниакальный»? – неожиданно для всех и в первую очередь для себя, выпалила Циррозия, колыхнув гладкими атласными грудями.

      – Ну, ты, эмфизема легкого, поговори мне, – грубо оборвал ее Эвтаназ, наградив хмурым взглядом. – Субординацию нарушаешь.

      – Я не эмфизема, я – Циррозия, – дернув янтарно-пивной «серебряной» нитью, гордо и одновременно обиженно парировала ассистентка, вскинулась, но, почувствовав, что сморозила очередную глупость и гордиться тут, собственно, нечем, отвела взгляд, положила перед собой чистый лист бумаги, ручку и приготовилась записывать. Магистр насупил лохматые брови.

      – «Аллопат-гомеопат Эвтаназ Единственный», – подумав, возвестил он.

      – Почему «Единственный»? – поразился Флёр.

      – А окромя меня нормальных врачей в Здании больше нет, – скромно сообщил Эвтаназ. – Или вы этого не знали?

      – А предыдущая табличка, надо думать, «психолог-травматолог-дерматолог»? – догадался командируемый.

      – Не знаю, наверное, – пожал плечами Эвтаназ, – только не психолог, думаю, – психиатр.

      – Так ведь не звучит, – заметил Флёр. – Как это: психиатр-травматолог-дерматолог?

      – А я писал? – искренне удивился Эвтаназ. – И что, по-вашему, первая лейбла, так сказать, звучит, что ли?

      – Я не в том плане…

      – Ах, я ж совсем запамятовал, – опомнился магистр, хлопнув себя по лбу, – вы же у нас из отдела лингвистики. А это почти что диагноз…

      – Простите, что надоедаю, но вы на чем всё-таки специализируетесь? – Командируемый пропустил мимо укол Эвтаназа, показав на унылый хирургический стол и стоящую около него сияющую бормашину, которая, казалось, улыбалась.

      – А на всём, – махнул рукой Эвтаназ, лихо перекидывая фонендоскоп через плечо. – Я всё-таки магистр. Навроде Стеклографа, ластиком рока стертого… – Ну, идемте, идемте. Мне еще зубы сегодня вырывать. Чтоб я помнил, как это делается, – проронил он, пропуская Флёра вперед.

      – Мы в архив идем, да? – замешкался командируемый. – А я не буду там посторонним?

      – Не, не будете, – смерив того оценивающим взглядом, отозвался