Обреченный на любовь. Николай Романецкий

смонтировал!

      Алла шутку не оценила, нахмурила мраморный лобик.

      – Свадьба и детишки меня не касаются. МНЕ надо, чтобы ты увел у него эту рыжую… – Она не договорила, но Калинов понял, какое слово она хотела произнести.

      – Зачем это тебе?

      – Экий ты, Сашечка, недогадливый… Я так ХОЧУ!

      Калинов помотал головой.

      – Я умею платить за услуги. – Она положила ему ладонь на колено.

      – Мне не нужно это. Ты опоздала.

      – Дурачок! – Она фыркнула. – Я имела в виду деньги.

      – Я тоже имел в виду деньги. Ты опоздала.

      Лет на шестьдесят, добавил он про себя.

      – Я могу много тебе заплатить. У тебя таких денег и не было никогда!

      Милая моя девочка, подумал Калинов. Да я бы и безо всяких денег сделал все это. И не для тебя, а для себя! Да вот не могу.

      – А почему бы тебе не заплатить прямо самому Зяблику? Уж делать из кого-нибудь жиголо[4], так по всем правилам.

      Она оскорбленно вскинула голову:

      – За кого ты меня принимаешь! Мне не сорок лет!

      Калинов неторопливо встал, отряхнул брюки.

      – Нам больше не о чем разговаривать, Аллочка. Да и времени, я думая, уже нет. Наверняка ребята начинают придумывать дэй-дримы.

      Она тоже вскочила, в бешенстве топнула ногой. Но Калинов не стал ждать взрыва. Взял ее за руку, погладил по бархатной щечке.

      – Не могу я, Алла. Видит Бог – не могу!

      Успокоилась она быстро. Улыбнулась ему, рассмеялась. И одним движением бровей отправила в никуда речку и обрыв.

      Виты все еще не было. Калинов облегченно вздохнул: ему не хотелось, чтобы она видела его совместное с Аллой появление из парного дэй-дрима. Еще неизвестно, как бы она отнеслась к такому событию.

      Те, кто уже явился в Дримленд, отнеслись к нему с некоторым удивлением. Но Клод молчал, а в Стране Грез не принято лезть в чужие отношения, и все тут же словно забыли о нарушителях распорядка. Значит, так надо. Отвернулись, засмеялись, загомонили. С любопытством поглядывали на все еще спящего Игоря. Присутствовали несколько совершенно незнакомых лиц. Но Клода эти ребята знали, во всяком случае, здоровались с ним за руку.

      – Меня мать не хотела отпускать. Пришлось через окно…

      – А мою давно уже не интересует, куда я хожу и зачем. Кроме своих белых мышей ничего вокруг не замечает… Я думаю, если выйти замуж, то она заметит это лишь после того, как я притащу ей внука.

      – А мне иногда хочется отца чем-нибудь ударить!.. Может, тогда он поймет, что я уже вырос.

      – А моего и бить бесполезно. Он даже на маму перестал обращать внимание, про себя уж я не говорю. А ведь любили друг друга… Эх, скорее бы Праздник совершеннолетия!

      – М-да-а… Еще целых четыре года…

      – А хорошо, что есть Дримленд! Всегда можно сбежать сюда, правда?

      – Да. Я здесь словно очищаюсь… А то порой глаза бы на Мир не смотрели!

      В сущности, большинство из них глубоко несчастны, думал Калинов. Проблема старая как мир. Отцы и дети… Но почему она обострилась именно сейчас? Где-то мы дали маху… И я догадываюсь, где.

4

платный любовник