Русский ад. Книга вторая. Андрей Караулов

«травка» была фантастической редкостью, и Высоцкий, кстати, пробовал «травку» в… Париже, сын Марины Влади был наркоманом). – Здесьже, в притоне, бандиты назначали «стрелки», хотя «стрелки» проводятсяобычнона «нейтральнойполосе»…

      Всех девушек, пойманных в притоне, полагалось тут же доставить в отделение, но Денис не удержался: он охобочил всех троих, причем одну из шлюх – в «зловещей и издевательской форме» (как заявила она потом милицейскому начальству).

      Проститутки тогда тоже были редкостью.

      «Так это ж не он, воропень вертож…ый… отбалдырил требух, это они его отбалдырили… – объяснил Иван Данилович генералу, спасая Дениса от уголовной статьи. – Налетели, сука, и отбалдырили, вон Денис… красавец какой…»

      Ему-то Иван Данилович сразу в морду съездил, но Денис так упоительно рассказывал о девичьих трусиках со специальной дырочкой между ног (из Парижа привезли!), что Шухов тоже не удержался: кого-то из гражданок привели к нему прямо в кабинет…

      В другой раз Денис сам съездил в ухо одному австралийцу. И опять его спас Иван Данилович, хотя ситуация была чудовищная.

      …Тихий, приятный, ухоженный австралиец, овцевод. Как-то утром он зашел в «Арагви» – позавтракать.

      К овцеводу тут же подсел местный карманник.

      – Вишь, брат, какой у меня бумажник? – и он вытащил из кармана толстый кошелек. – А у тебя какой?

      Овцевод улыбнулся и тоже достал свое портмоне, набитое долларами.

      – Хороший… – обрадовался карманник. Он поднялся, забрал оба бумажника и спокойно вышел на улицу.

      Овцевод долго ждал, когда же наконец вернется его новый знакомый, потом все-таки сообразил, что его ограбили, и вызвал милицию.

      Денис только что заступил на сутки. Он составил протокол, лениво посоветовал «большому другу нашей страны» вести себя в Москве поосторожнее и уехал в отделение. Вечером, в двенадцатом часу, Дениса срочно вызывают в медпункт гостиницы «Националь». – Тот же австралиец! С горя он привел в номер проститутку, девушка сразу опоила его клофелином и унесла все его вещи, вот только фотоаппарат не влез в ее сумку.

      Денис опять составил протокол, опять порекомендовал «большому другу нашей страны» быть в Москве поаккуратнее и уехал в отдел.

      В семь утра – новый вызов. Опять «Националы). Денис как чувствовал: овцевод!

      Рано утром, когда он спустился в холл сделать «чек-аут» и покинуть наконец гостеприимную Москву, к нему подошел какой-то мужчина:

      – Помогите бедному человеку, господин! Я три дня не ел. Давайте я сфотографирую вас вашей камерой, а вы дадите мне за это один доллар.

      Овцевод – как загипнотизированный – протянул голодному москвичу свой фотоаппарат и отошел к кадке с пальмой, чтобы снимок получился эффектным. А обернувшись, увидел, что холл гостиницы совершенно пуст: голодный москвич исчез… вместе с камерой…

      Не стал Денис составлять протокол. Он взял «большого друга нашей страны» за руку, вывел «друга» на лестницу и так засадил ему в физиономию, что австралиец долго-долго катился по лестнице и очнулся в гардеробе,