За чьи грехи…. Антонина Иванова

везде, где трудно, дорог каждый час.

      Трудовые будни – праздники для нас.

      Сбор студенческого «братства» после трудового дня проходил в клубе. Здесь могли пересечься даже те, кто потерял след одноклассников после выпускного бала. Встречи случались самые неожиданные. Анна первая увидела Наталью. Помахав ей рукой и радостно улыбаясь, она направилась к подруге. «Опять мы все в сборе», – обнимая Анну, прошептала Наталья и показала в сторону сцены. Там стояли Серёжка, Генка и… Виталий. Действительно, вся школьная компания была в сборе.

      Воспоминания о школьных годах в Анне всегда вызывали трепетное чувство. И сейчас дыхание перехватило от нахлынувших воспоминаний.

      В школе их называли «мушкетёрами» за то, что они всюду появлялись вместе. С Серёжкой и Генкой Анна училась в одном классе. Наталья училась в параллельном классе. Обе девушки, так считали друзья, были красивы. На этом сходство между ними заканчивалось, потому что в характерах было явное расхождение. Но это не мешало им дружить. Анна была эмоциональная, ищущая во всём справедливость; Наталья – спокойная, спокойная до отстранённости. Они дополняли друг друга. Обе девушки были объектом пристального внимания ребят.

      Школьная любовь – особый отзвук души.

      Серёжка Исаков и Генка Гурзо – два друга – со школы «сохли» по Анне и сопровождали её до той самой трагической осени…

      Сергей был известный школьный ловелас. Его серые глаза с пушистыми длинными ресницами «свели с ума» не одну девчонку. В десятом классе Серёжка стал носить очки. Очки были большие с тонированными стеклами. В то время таких ни у кого не было. Они делали его ещё более не отразимым. Многие девчонки рады были добровольно заплыть в его «донжуанские сети». Девиц Серёжка менял как перчатки. Когда не было рядом с ним Анны, он охмурял очередную «гёрлс».

      Анна часто спрашивала себя: почему «не отфутболит» Серёжку? Ведь повод был. Сколько раз обещала себе: – «Всё!!!» И ничего. Как только он представал перед ней… его небесные глаза гипнотизировали её. Как-то она спросила его: «Серёж, а что ты будешь делать, если все девицы разом предъявят тебе инвойс?» Тот, состроив скорбную «мину», произнёс свои поэтические вирши:

      Ну… что могу я вам сказать…

      Виноват пред вами ноне.

      Знаю – в вашей воле

      меня презреньем наказать.

      Я вас любил… любовью брата,

      по-братски вас я опекал.

      Простите вы меня, девчата,

      что часто «адрес» я менял.

      В школе они всей компанией посещали драмкружок, так что Серёжка был ещё тот «артист». Он всем своим пассиям писал рифмованные записки: одну строчку из творения классика, остальное – свою лабуду.

      И к этому Дон Кихоту ее тянуло как магнитом. Серые, томные глаза и мягкие нежные губы приводили Анну в трепет и смятение. Даже в воспоминаниях о нём после их расставания.

      У Анны была своя оценочная «шкала» мужчин. Первое, естественно,