Надеюсь и люблю. Светлана Талан

что буду делать дальше.

* * *

      Меня нисколько не прельщала перспектива остаться без жилья и денег, и мне ничего не оставалось, как осуществить задуманный мною план.

      До рождения ребенка оставалось около двух месяцев, и мне надо было набраться терпения и мужества. В ту ночь, когда в моей голове родился план, я возненавидела Макса всем своим существом и поняла поговорку «От любви до ненависти один шаг». Я ненавидела его за все, что он сделал, а сделал он вот что: сломал мне жизнь. Я точно знала, как это исправить, и когда пришел Макс, встретила его ласково, приветливо, сделав вид, будто смирилась со своим положением и по-прежнему очень его люблю. Он был безумно счастлив. В его глазах светился радостный огонек, но мне было уже все равно.

      С этого дня я начала капризничать, подобно многим женщинам, ожидающим ребенка. Я постоянно просила у Макса деньги – то на дорогие фрукты, то на детскую одежду, то еще на что-нибудь. Он не жалел для меня ничего и с радостью открывал кошелек. Разумеется, эти деньги я не тратила, а копила. И уже через полтора месяца к моим «декретным» прибавилась приличная сумма.

      За все это время мне ни разу не позвонили мои родители, а ведь я нарочно не меняла номер мобильного телефона. Было странно и то, что Светка, звонившая мне первые несколько месяцев, вдруг пропала, а я не стала ей навязываться. Тем более что я неоднократно приглашала ее в гости, но она так ко мне и не зашла.

      В середине мая мне позвонила бывшая сотрудница и сообщила, что Сергей со Светкой поженились. От этой новости мне стало дурно, закружилась голова, и я прилегла на кровать. Стало ясно, почему молчала Светка: она добилась, чего хотела. До этого момента я старалась не вспоминать о Сергее, забыть его навсегда. Теперь воспоминания ожили и горечь обиды сдавила мне горло. Мне стало жаль себя, и я расплакалась, безутешно, как ребенок.

      Вскоре я почувствовала резкую боль внутри живота. Потом она на некоторое время отступила, чтобы повториться снова. Я вызвала скорую, и меня увезли в роддом.

      Конечно же, я заранее взяла у Макса деньги, якобы чтобы оплатить отдельную палату в роддоме, но осталась в обычной, вместе с еще двумя роженицами.

      Я плохо помню этот день. Ужасная боль пронзала все тело, и казалось, что мой позвоночник сейчас переломится. Я кричала и совершенно не слушала советов врача. Во время непродолжительных перерывов я думала о том, что это частичка Макса меня так мучит, а сам Макс в это время, возможно, развлекается со своей женой или, что еще хуже, радуется тому, как ловко меня обманул. От таких мыслей я приходила в неистовство и кричала от боли – то ли физической, то ли моральной.

      Наконец я услышала жалобный писк младенца, но – увы! – не испытала ни малейшего восторга.

      – Девочка! – радостно сообщил доктор, держа передо мной маленькое красное, сморщенное существо.

      Я посмотрела на ребенка и устало закрыла глаза. Мне хотелось одного: уснуть, а потом проснуться и понять: это был страшный сон и в моей жизни не было никакого Макса, лишь надежный, добрый и верный