Разрушитель кораблей. Паоло Бачигалупи

матери, но странные голубые глаза, как у его отца.

      Одного взгляда ему в глаза Жемчужному хватило, чтобы сказать, что он – отродье демонов. Но он все время что-нибудь да брякнет. Например, что Пима – воплощение Кали, поэтому у нее черная кожа и поэтому она такая грозная, когда они не выполняют норму. Ну и ладно. Гвоздарь унаследовал от отца, Ричарда Лопеса, светлые глаза и худощавую фигуру, а Ричарда Лопеса здесь многие считали демоном. Трезвый, он просто выглядел пугающе, пьяный же становился сущим демоном.

      Отмотав кусок кабеля, Гвоздарь присел на палубу. Подцепил край провода пассатижами и одним рукавом снял изоляцию, обнажив сверкающую медь.

      И снова. И снова.

      Пима сидела рядом с другим куском кабеля.

      – Долго ты тащил эту порцию.

      Гвоздарь пожал плечами.

      – Поблизости уже ничего нет. Пришлось залезть далеко.

      – Ты всегда так говоришь.

      – Хочешь сама слазать в дыру – вперед.

      – Я слазаю, – вызвалась Ленивка.

      Гвоздарь поглядел на нее неодобрительно. Жемчужный фыркнул.

      – У тебя нет чутья получеловека. Потеряешься, как Малыш Джексон, и у нас вообще никакой добычи не будет.

      Ленивка резко махнула рукой.

      – Забей, Жемчужный. Я никогда не потеряюсь.

      – Даже в темноте? Когда все короба похожи один на другой?

      Жемчужный сплюнул в сторону борта. Попал в рейлинг.

      – Команды на «Дип Блю III» несколько дней слышали, как Малыш Джексон звал на помощь. Но так и не нашли его. Мелкий паршивец умер от жажды.

      – Скверная смерть, – заметил Тик-ток. – От жажды. В темноте. В одиночестве.

      – Заткнитесь вы, оба, – сказала Девочка-Луна. – Хотите, чтобы мертвые пришли на зов?

      – Просто пытаемся сказать, что Гвоздарь всегда норму делает, – пожав плечами, ответил Жемчужный.

      – Блин, я раз в двадцать больше Гвоздаря притащу, – сказала Ленивка, проводя пальцами сквозь пропитанные потом светлые волосы.

      Гвоздарь рассмеялся:

      – Тогда давай. Посмотрим, выберешься ли живой.

      – Ты уже всю катушку занял.

      – Значит, не свезло тебе.

      Пима похлопала Гвоздаря по плечу:

      – Я серьезно. Мы простаивали, пока тебя ждали.

      Гвоздарь поглядел ей в глаза:

      – Я норму сделал. Не нравится, как я работаю, – попробуй сама.

      Пима раздраженно сжала губы. Это было бессмысленное предложение, и они оба это знали. Она уже слишком выросла, ссадины и шрамы на спине, локтях и коленях – лучшее тому доказательство. В командах по легким грузам нужны мелкие. Большинство детей к четырнадцати-пятнадцати вырастают, даже если морят себя голодом, чтобы расти поменьше. Если бы Пима не была хорошим командиром, она бы уже побиралась на берегу, голодная. А так у нее был еще год-два, чтобы вырасти окончательно и попробовать посоревноваться с сотнями других, желающих получить место в команде по тяжелым грузам.