Утопи меня, если любишь!. Катерина Сергеевна Першакова

местной футбольной команды. – Давно не трахался? Может, мы с ребятами тебе поможем?

      – Отвали, придурок, – пробурчал Люк, стараясь поскорее пройти мимо.

      – Да нет же, погоди. Что-то уж больно бесит меня твоя прилизанная причесочка! Дай-ка я тебе все тут поправлю, – и не успел Люк обернуться, как огромная ручища грубо растрепала его гладко зачесанные длинные волосы.

      У Люка были широкие плечи и высокий рост, но он почти в полтора раза уступал в весе своему обидчику. Но, тем не менее, суровая жизнь в неблагополучном районе Детройта с раннего детства научила его не спускать обиды. И он, не теряя времени, тут же изо всех сил двинул Дака в нос кулаком и кинулся бежать. Тем временем к Даку уже подоспели другие парни из его футбольной команды, которым только и надо было, что встрять в потасовку.

      Люк драться не хотел. Нет, он не был трусом. Но у него с собой была единственная ценная вещь в его жизни – старенькая гитара, и он хотел сохранить остатки приличного вида. Увы, ему это не удалось. Шестеро не менее крупных приспешников здоровяка Дака налетели на него, как стая голодных собак, повалили на землю и начали нещадно буцать ногами.

      Гитара была отобрана и демонстративно разломана пополам. А Люку только и оставалось, что свернуться калачиком и пытаться закрывать вторую ценность, которая у него осталась – лицо. До школьного двора оставалось метров двести по пустырю, поэтому рассчитывать на то, что кто-то из учителей выйдет и прекратит избиение, не приходилось. Но тут случилось неожиданное. Не успели хулиганы нанести и по одному удару, как в воздухе прогремел выстрел.

      – Эй, вы! А ну пошли вон отсюда, пока я вам яйца не поотстреливал! – в нескольких шагах от лежащего в пыли Люка стоял коротышка неопределенного возраста с револьвером в руке.

      – Эй ты, щенок, не ты ли случайно будешь Люк Калахан? – спросил низкорослый, когда последний из футболистов исчез за школьной оградой.

      – Да, это я, – пытался отдышаться Люк.

      – Встать сможешь?

      – Смогу, – пробурчал Люк, уже поднявшись на ноги и отряхиваясь. – Вроде эти уроды не так уж и сильно меня потрепали, – с извиняющейся улыбкой добавил он, вытирая кровь с разбитой губы.

      – Знаешь, щенок, меня это мало волнует. Но моя хозяйка хочет с тобой поговорить. Поэтому у тебя есть две минуты, чтобы почистить свое тряпье и заскочить вон в ту машину, – коротышка указал на длинный черный кадиллак, припаркованный на обратной стороне дороги.

      Люк никогда не видел таких машин. Такие машины просто никогда не заезжали в его бедный район. На мгновение он испугался. В голову полезли всякие страшилки про торговлю органами и сексуальное рабство. Но он взял себя в руки. Это был его шанс. И даже если ему придется переспать ради этого с кем-то не очень приятным, он был готов на это.

      Он был готов на многое, лишь бы выбраться из этой дыры. Лишь бы не жить с матерью-наркоманкой и не ходить в эту долбанную школу, где кроме старушки Дженни у него не было ни одного друга.

      Дверь лимузина открылась, оттуда повеяло