Инга ложится спать. Андрей Дансков

засов.

      – Ушли? – иркин прыщавый лоб выглянул из кухни.

      – Сизова, чо там? – крикнула Ритка в комнату?

      – Уже у поссовета идут, всё! – Наташка наблюдала за матерями у окна.

      – Давай стол собирать… – Ритка взяла две тарелки и пошла на кухню.

      ******

      Наташка с Риткой скатывали пыльный ковер, обнажая крашеный деревянный пол. Коричневая краска кое-где облупилась овалами, открывая болезненно-желтую древесину.

      – Бля, а мел есть? – спросила Ирка.

      – Вон в зеленой круглой коробке, там с нитками где-то, – ответила Ритка.

      – Надо было со школы взять, – засомневалась Наташка.

      – Да нах надо, есть же мел, говорю! – Ритка разозлилась.

      – Вот, нашла! – Ирка присела на корточки и показала всем короткий огрызок розового мела.

      – Ну пипец! Розовый! Девки, вы чо?! – Наташка со всего маху бухнулась на диван.

      – Ну и чо? Ну и розовый, где сказано, что нельзя розовый? Хочешь – вон сгоняй до школы, попроси у технички! – Ритка отодвигала стулья, освобождая центр комнаты.

      – Сама вот и сгоняй.

      – Да всё! Давайте уже. Козлова, ты шторы закроешь или так и будешь стоять?

      Ирка задернула шторы, проскрипев алюминиевыми кольцами по карнизу. Развернулась, натянула рукава кофты на костлявые кисти и переплела руки на груди так, как будто сильно замёрзла:

      – А точно получится?

      – Чо ты ссышь-то? Натах, рисуй уже давай!

      Наташка слезла с дивана, уселась на колени и, крутясь по полу, начертила мелом большой круг – насколько хватило руки. Она поднялась, выпрыгнула за линию, уперлась ладонью в центр и стала вписывать в круг пятиконечную звезду.

      – Одним концом к окну – на рассвет, – Ритка ходила вокруг, смотрела, чтобы линии везде оставались сплошными.

      – Да знаю я, знаю!

      Пентаграмма, нарисованная розовым мелом, получилась немного овальной. Ирка смотрела на неё и чесала бровь:

      – Сизова, это же овал. Надо было одним радиусом делать…

      – Вот и сделала бы! Чо я-то?! Это под твой рост вообще-то – ноги вон длинные, как палки.

      – Короче! Ир, давай уже раздевайся, – Ритка торопилась, ей казалось, что матери передумают и вернутся из бани.

      – Да чо ты гонишь, ща, подожди…

      Ирка наклонилась и стащила носок с левой ноги, немного поковыряла ноготь на большом пальце и сняла второй носок. Джинсы бросила на диван. Кофта с электрическим треском слезла через голову, спутав жидкие иркины волосы. Она осталась в черном лифчике с ватным подбоем и серых трусах-шортах с широкой резинкой. Ритка копалась в другом конце комнаты у книжной полки, перекладывая книги тяжелыми стопками на пол. Ирка приподняла плечи, потёрла ими мочки ушей, расстегнула лифчик, наклонилась и одним рывком стащила трусы. Вышагнула из серого комка ткани в центр комнаты. Её обсыпало колючими холодными мурашками. Ладошки вспотели, оставляя на боках липкие пятна.

      – На, завязывай, – Наташка протянула Ирке коричневый платок.

      Ирка вошла в центр пентаграммы,