Тяжелые бои на Восточном фронте. Воспоминания ветерана элитной немецкой дивизии. 1939—1945. Эрвин Бартман

призраков с вытянутыми руками.

      – Румынские инженеры, – объяснил Новотник. – Это они построили мост.

      Рядом стоял бронетранспортер с зенитной установкой, скрытой под камуфляжем из веток прибрежных кустарников. Сидевшие у пушки зенитчики невозмутимо всматривались в небо. Пока мы перебирались через реку, внезапно из камышей, хлопая крыльями, вылетела стая водоплавающих птиц. Я следил взглядом за их низким полетом через темное русло реки. Русло, которое наверняка поглотило бы меня, человека, до сих пор не умеющего плавать, если бы я вдруг по неосторожности свалился с этого наспех сооруженного деревянного моста.

      Я быстро усвоил, что выжить на Восточном фронте – задача крайне трудная, и здесь никак не обойтись без ангела-хранителя. Его следующего вмешательства долго ждать не пришлось. Нашему продвижению помешало русское боевое подразделение, окопавшееся в мелком овражке. Пехотинцы 1-й роты заняли позиции по дальнему краю поля, приблизительно в 2 километрах от ротного командного пункта, и начали перестрелку с противником. Пробираясь по сухой, покрытой выжженной травой земле, я тянул к ним телефонный кабель.

      Я уже почти закончил прокладку линии связи, то и дело замирая от свиста шальных пуль. В общем, управился довольно быстро и был доволен тем, что хорошо выполнил свои обязанности. В 20 метрах впереди меня двигалась горстка наших пехотинцев. Когда мы преодолели уже половину пути, внезапный глухой удар заставил меня броситься на землю и инстинктивно искать укрытия. Подняв голову, я увидел столб тонкой пыли, висящий в воздухе, словно призрак. Когда пыль улеглась, один из пехотинцев закричал:

      – Санитара! Санитара!

      У меня кровь застыла в жилах. Одному из наших не повезло: бедняга наступил на вражескую мину. Судорожно оглядевшись, я заметил всего в нескольких метрах правее себя травяной дерн, более сухой и желтый, чем остальные. Под ним затаилась еще одна наспех замаскированная противопехотная мина. Я понимал, что без связи с командным пунктом наши минометные и пулеметные расчеты не смогут поддержать пехоту. И тогда она не сможет сдержать возможную контратаку противника. Возвращаться назад было нельзя. Я уже дважды благополучно пересек минное поле. Вручив жизнь своему ангелу – хранителю, я вскочил и, боясь каждого шага, продолжил прокладку кабеля.

      Когда я проходил мимо раненого солдата, один из его товарищей уже пытался остановить обильное кровотечение из культей оторванных ног, в то время как другой схватил его за руку, чтобы тот не дергался. Я всеми силами старался не представлять себе ту боль, которую испытает этот несчастный, когда пройдет первый шок.

      Когда я добрался до позиций стрелков, меня подозвал офицер. Я поставил ящик с телефоном на землю рядом с ним и воткнул провод заземления в сухую землю.

      Офицер взял телефонную трубку и стал набирать командный пункт.

      – Плохое заземление! – крикнул он. – Нет связи!

      Я стал возиться с проводом заземления.

      – Помочись на него! Нет, ну чему они там