Любовь на обломках мира. Оксана Лаврентьева

насквозь взглядом.

      Словно по команде, все сидящие за столом тут же выставились на неё. Мария сделала несколько шагов и остановилась в нерешительности.

      Так… Понеслось! И как прикажете их приветствовать? Барт ничего не сказал ей об этом. Сделать реверанс? А вдруг у них так не принято? Ведь здесь, кажется, какое-то смешение всех времён и обычаев.

      Она натянуто улыбнулась и, кивнув головой, пролепетала:

      – Здрасьте! Я Мария.

      В ответ раздался едва слышный звон столовых приборов о тарелку. Это герцогиня – очень яркая и симпатичная женщина средних лет, тотчас продолжила свою трапезу, едва Мария закрыла рот. По всей видимости, она тут же потеряла интерес к своей падчерице, и так уделив ей свои пять драгоценных секунд.

      Марию это очень возмутило, но вспомнив наставления Барта, она всё-таки стерпела. Но, к сожалению, недолго смогла себя сдерживать…

      – А мы тебя заждались. Твоим сёстрам не терпится с тобой познакомиться, – продолжил герцог Ленард.

      Мария бросила взгляд на своих «сестёр». И, судя по их кислым физиономиям, они, также как и она сама, особо не горели желанием знакомиться. Довольно смазливые девушки, примерно одинакового с ней возраста, смотрели на неё откровенно недружелюбно.

      – Папочка, нам обязательно называть её сестрой на публике? – невозмутимо поинтересовалась та, что постарше.

      – Да, – сухо ответил герцог.

      – А мне теперь придётся краснеть за свою новую дочурку. Ведь она неотёсанная дикарка, судя по её манерам, – изрекла высокомерно герцогиня и отправила в рот маленький кусочек чего-то очень аппетитного на вид.

      Мария сглотнула набежавшую от голода слюну и заметила:

      – Вообще-то я против того, чтобы вы называли меня дочерью. У меня есть настоящая мать, которая сейчас убивается от горя по вашей милости.

      – Мария! – Голос герцога прозвучал резко, словно свист хлыста. – Покинь столовую. Ещё немного и ты наговоришь непозволительных дерзостей.

      Она и сама бы ушла по доброй воле! Всё равно есть враз расхотелось, как только она увидела их надменные физиономии.

      Мария с трудом нашла дорогу до своей комнаты и тотчас упала на кровать. Слёзы потекли из её глаз нескончаемым потоком. Поэтому из-за своего состояния она и не заметила, как в спальню вошёл Барт. А когда она его увидела, то демонстративно отвернулась от него к стенке. Выслушивать ещё и его нравоучения – ни за что на свете!

      Неожиданно кровать прогнулась под тяжестью мужского тела. Барт улёгся рядом с ней и начал ласково гладить её по голове. И едва его рука коснулась её, как Мария сразу же почувствовала облегчение! По телу разлилась приятная истома, и её будущее уже не казалось ей таким беспросветным.

      Он аккуратно повернул её к себе лицом и прошептал:

      – Правило номер один – не плакать, когда у тебя накрашены ресницы. И правило номер два – всегда имей при себе носовой платок.

      Барт небрежно вытащил из кармана не просто кусок материи, а какое-то кружевное произведение искусства и начал подтирать им у неё под носом.