Наваждение. Сергей Алексеевич Минский

он развернулся и, как сомнамбула, пошел за ней, не соображая, что делает. Его увлекло, затянуло в омут не осознаваемых рассудком событий. Одно было ясно, как божий день – чувства к этому прекрасному существу были совсем не такие, какие испытывал к женщинам вообще.  Что-то было еще. Что-то, что не осознавалось, но имело непреодолимую власть. Это и пугало, и щемящим восторгом отзывалось в сердце. Сознание, пораженное увиденным чудом, ловило нюансы каждого движения. И изящных рук, с ладонями почти параллельно земле, которые балансировали в такт походке, забегая назад, будто девушка кого-то невидимого рядом поглаживала. И тонкой талии, раскачивавшейся – чуть вправо, чуть влево – в противовес бедрам, вытанцовывавшим свой дивный для глаз танец. И выточенных из самого совершенства ног в облегающих джинсах, плавно и в то же время пружинисто опережавших на невидимой линии одна другую. В его неосознаваемом понимании красоты женского тела – в эталоне, сформированном поколениями предков, передавших ему свою кровь, ее фигурка виделась шедевром. Он без задней мысли, эстетически наслаждался ею, разглядывая гармоничное сочетание упругих форм и подспудно чувствуя, что все это сотворено именно для него. Он улавливал какую-то связь, объединявшую эту юную женщину с его внутренним миром. Понимал ее всем своим существом. Словно что-то проснулось в нем. Что-то, соединившее прошлое, настоящее и будущее. Что-то доселе неведомое и в то же самое время такое знакомое. Понимал, что совершенно не знает ее. И одновременно видел в ней такое родное и близкое существо: такое свое – до ноющей боли в груди.

      Захотелось догнать девушку – обнять эти хрупкие плечики, на которые ниспадали красивые русые волосы с благородным пепельным оттенком. Но он продолжал идти, словно завороженный, боясь даже дыханием потревожить идиллию соприкосновения противоположных чувств, возникшую в душе. Появилось ощущение, что, если вдруг каким-то образом эту идиллию нарушить, она растает и больше уже никогда не вернется.

      Так и случилось. Девушка оглянулась. И, видимо, заметив или почувствовав его преследование, прибавила шагу.

      На перекрестке – у светофора, Максим подошел к ней почти вплотную. Шлейф парфюма, подчеркнувшего запах ее тела, разгоряченного солнцем и ходьбой, вконец выбил из колеи. И возникшее только что желание подойти, мгновенно улетучилось. Он просто струсил. Вот так позорно отказался от принятого решения, заменив другим – просто идти за ней следом. Будь что будет. Он сделает это чуть позже. Подловит какое-нибудь мгновение, чтобы все произошло непосредственно – естественно. В голову полезли глупейшие мысли. Может быть, кто-то к ней станет приставать, и он ее защитит. А может, не даст опрометчиво перейти на красный свет. Он даже начал внимательно присматриваться к деталям ее одежды, чтобы обнаружить что-то не то в них, и таким образом начать разговор. Но все было тем, чем нужно. Светло-голубые джинсы безупречно обтягивали упругие бедра и стройные ножки – ни одной лишней складочки. Укороченная снизу блузка открывала