Бессердечный. Татьяна Олеговна Никонова

отказываться от идеи, ему хотелось ещё и ещё, а Вильям и Кирилл прекрасно понимали, чем это может закончиться и уже собирались покидать штаб, пока ничего не случилось.

      – Кирилл, принеси, пожалуйста, мне чехол, он рядом с Белым, – Вильям наивно полагал, что до друга дошёл запрет вложенный в кулаки и не боялся, что он ослушается.

      – Да ладно, уже собираетесь!? Прошёл только час! И всё?

      Кажется, он надрался. И почему я не заметил раньше? А сейчас поздно. Да, спиртное действует на каждого по-разному. Надо его успокоить или он наворотит дел. Ничего себе мы настреляли – тринадцать болтов, зараза последние четыре никак не вытаскиваются.

      Вильям с силой, что только была, вытаскивал болты, но они настолько прочно застряли в древесине, что его хватки не хватало.

      – Симон, успокойся, ты пьян. Вили прав – надо идти, – Кирилл не пошёл к Белому, что-то не пускало, будто вокруг стало настолько неспокойно, настолько зыбко, что он начал бояться без причины.

      – Вили … как же! Есть товарищ начальник!

      – Смеёшься!?

      Вильям опрометчиво стоял к заносчивому другу спиной и выдёргивал злополучные болты, то один, то другой, в надежде, что хоть один из четырёх поддастся его силе.

      – Что смеюсь? – он толкнул Кирилла – ДА, СМЕЮСЬ!

      –Симон, прекрати этот балаган, мы не будем больше стрелять.

      Кирилл так и не принёс чехол и Вильям пошёл за ним сам, он оставил болты в дереве на память, потому что сил их тащить больше не было, а просить помощи у друзей сейчас ему показалось бесполезно. Он взял чехол и уже возвращался, когда за ним поплёлся не совсем трезвый Белый, но он его не заметил – его беспокоило совсем другое. За короткое время Кирилл и Симон не поладили – один пытался переубедить другого, и если один думал, другой хотел зрелища и распоясался в конец. Ему самому стало не понятно, почему он так хочет, ведь и он знал – что идея глупая и опасная. Но непонимание привело его к раздражению: он и смеялся нервно, будто с иронией над всеми, и двигался непривычно – рывками, словно в нём самом шла борьба от неизвестной друзьям обиды. Подбежал именинник и бросил чехол на землю, в один прыжок расцепил двоих и крикнул: «Да сколько можно?». Он стоял посередине и смотрел, то на одного, то на другого и пытался понять, зачем они так поступают. Вильям спокойно попросил их постоять без возни, но сам уже еле сдерживался, чтобы не размести обоих по жжёной траве. Достаточно шумная картина: он стоял спиной в метре от мишени, справа Кирилл, слева Симон, но никто не видел Дмитрия с арбалетом в руках. Он, словно пантера затаился в тени и занимался своими делами: рассматривал оружие и что-то настойчиво туда пихал и не желал вмешиваться в общую суматоху, держался далеко. И Вильям снова повернулся, снова сказал, чтобы не дрались, а в ответ он услышал, что никому его отчётность не сдалась… тогда, он ещё сдержался и попытался вынуть оставшиеся болты – решил попытаться вновь, их здесь оставлять он никак не хотел.

      Всё произошло спонтанно,