Первый, случайный, единственный. Анна Берсенева

была ситуация. Она и пожалела. Еву в Чернигове с родителями оставила и к нему приехала. Говорит, почувствовала, что надо сделать так, а не иначе. Ну, это же мама, – улыбнулся он. – Она же все насквозь чувствует. И как она сделает, так, значит, и надо.

      – Что-то ты путаешь, – потрясенно протянула Полина. – По-моему, она его очень даже любит…

      – Конечно, любит. С папой жить и не полюбить – это труднопредставимо. Да отомри ты, мадемуазель Полин! – засмеялся он. – Что тут такого особенного?

      – Да все особенное! По-твоему, можно из жалости полюбить?

      – Полюбить из чего хочешь можно, – пожал плечами Юра. – И кого хочешь.

      – Да знаю я, – махнула рукой Полина. – Любовь зла, полюбишь и козла. Тем более они-то шире всего и представлены. Да-а, Юр, все вы, выходит, одного поля ягодки! Кроме меня, конечно. Даже у мамы с папой романтическая какая-то история, оказывается. Чего уж на Еву удивляться, ей-то сам Бог велел.

      – Еву надо срочно на Маросейку перевозить. – Юра нахмурился. – В институт, где она наблюдается. Здесь специалистов нет, а у нее не тот случай и не тот возраст, чтобы рисковать.

      – По-моему, она уже рискнула, – невесело усмехнулась Полина. – Она, конечно, героическая женщина, кто спорит, но я как представлю, какой их конец света ждет, когда она родит… Бр-р!

      – Пусть еще родит сначала, – напомнил Юра и суеверно постучал по Полининой голове. – Конец света! Разве это конец света? Совсем наоборот.

      – Ну, ей-то я не говорю, конечно, но все-таки… Темка-то и правда не банкир без материальных проблем, и лет ему не тридцать и даже не двадцать пять, – сказала Полина.

      – Ты когда что-нибудь рассудительное пытаешься говорить, то на тебя без смеха смотреть невозможно. – Юра и в самом деле улыбнулся. – Артем все понимает как надо, я это, между прочим, еще полгода назад заметил, – помолчав, сказал он. – Когда на него братки ни за что наехали и он меня просил, чтобы я Еву уговорил его бросить. И вообще, по-моему, когда кажется, что все не по-людски, то на самом деле, значит, все правильно.

      – Ну да, левой ногой правое ухо чесать как-то лучше всего получается, я давно заметила, – кивнула Полина. – Такая у нас, видимо, страна, что для нас только так и естественно.

      – Да ты, я смотрю, политически подкованная девушка! – снова улыбнулся Юра. – Лекции про текущий момент не посещаешь?

      – Ты в Чечне целый курс прослушал, не иначе, – хмыкнула она. – С практическими занятиями.

      – Все, Полинка, пойдем к метро. – Юра отбросил окурок. – Запас свободного времени исчерпан.

      – Знаешь, я все-таки в больницу вернусь, – сказала она. – Уговорю Темку поспать сбегать, они же тут рядом живут.

      – Ладно, – кивнул Юра. – Только я тогда тебя обратно провожу, а то тьма здесь кромешная, в исторической этой местности.

      Конечно, она тревожилась за Еву, и, конечно, Артему надо было отдохнуть, но все-таки Полина даже себе не хотела признаваться в том главном, что удерживало ее здесь… При мысли о том, что сейчас зачем-то надо будет долго ехать в метро, входить