Темный шепот. Джена Шоуолтер

и тут же устремлялись к новой цели. Через несколько минут все было кончено, уцелел лишь один смертный. Худший из всех.

      Один из воинов приблизился к нему. Все его соратники были опытными воинами, но этот использовал самые грязные приемы, целясь в пах, в горло. Он поднял руку, словно собираясь нанести смертельный удар, но в этот миг увидел широко распахнутые глаза Гвен и замер, его рука медленно опустилась.

      У Гвен перехватило дыхание. Каштановые волосы, влажные от крови, прилипли к его голове. У него были глаза цвета бренди, глубокие и темные, и в них сверкали алые искорки. Нет, это невозможно. Должно быть, это алое свечение просто привиделось ей. Каждая черточка его резко очерченного, словно высеченного из гранита лица излучала угрозу, и в то же время в нем было что-то… мальчишеское. Поразительное противоречие.

      Рубашка его была изорвана в клочья, и каждое движение открывало взору крепкие мускулы, бронзовые от солнца. Ах, солнце. Как она истосковалась по нему. На правом боку воина виднелась татуировка в виде фиолетовой бабочки, спускающаяся к поясу его брюк. Заостренные кончики крыльев делали ее одновременно женственной и по-мужски дерзкой. Интересно, почему именно бабочка, подумала Гвен. Странно, что столь сильный и суровый воин выбрал такой рисунок. Однако, какова бы ни была причина, татуировка подействовала на нее успокаивающе.

      – Помоги нам, – сказала она, надеясь, что бессмертный услышит ее сквозь звуконепроницаемое стекло. Но даже если он и услышал ее, то не подал виду. – Освободи нас.

      Никакой реакции.

      А вдруг они оставят ее здесь? Или хуже того – что, если они пришли сюда за тем же, что и смертные?

      Странные мысли вдруг заполнили ее сознание. Она нахмурилась, даже побледнела. Эти страхи были привычны ей, совсем недавно она уже испытывала нечто подобное. Но сейчас что-то было не так… мысли были чужими… Они не принадлежали Гвен, с ней говорил не ее внутренний голос. Как?.. что?..

      Острыми белыми зубами мужчина прикусил нижнюю губу, судорожно схватился за виски, он явно был вне себя от ярости.

      Что, если…

      – Прекрати! – прорычал он.

      Мысль, формирующаяся в ее голове, вдруг оборвалась. Гвен изумленно заморгала. Нахмурившись, воин помотал головой.

      Заметив, что бессмертный отвлекся, человек, мучивший Гвен, решил действовать и бросился вперед, сокращая разделявшее их расстояние.

      – Оглянись! – крикнула Гвен, выпрямившись.

      Не отрывая от нее взгляда, воин с лицом, словно высеченным из гранита, вытянул руку и схватил человека за шею, одновременно душа и останавливая его. Мужчина – его звали Крис – судорожно задергался в стальной хватке. Он был молод, не старше двадцати пяти, но руководил и охраной, и учеными. Этого человека Гвен ненавидела сильнее, чем плен.

      «Все, что делаю, я делаю во имя всеобщего блага, – любил он повторять перед тем, как изнасиловать одну из женщин на глазах у Гвен. Он мог бы оплодотворить их искусственным путем, но предпочитал унижение физическим