На одном дыхании. Хорошие истории. Станислав Кучер

снова встретились в сентябре, про злую старуху даже не вспомнили – столько накопилось новых впечатлений, к тому же о ней, после того, как ее в самом деле куда-то увезли, никто ничего не слышал.

      Я увидел ее снова в начале октября, в самый разгар бабьего лета. Неожиданно, это была очень красивая сцена. Она стояла, по-прежнему слегка согнувшись, но явно стараясь держать спину ровнее, с распущенными, но на сей раз хорошо расчесанными седыми волосами, под тем самым кленом, где мы с приятелями впервые собрались на нее поглазеть. На ней было что-то темно-красное, то ли пончо, то ли плед, и на фоне блистающего всеми оттенками красного и желтого клена она смотрелась особенно феерично. Но самое главное – она была не одна, и она… улыбалась. Я буквально замер на нашем балконе, потому что только сейчас понял: она была, конечно, немолодой, но очень красивой женщиной, которую не то что старухой – тетей назвать было бы глупо! Рядом стояла и что-то увлеченно рассказывала ей другая женщина, совсем маленького роста, очень похожая на пожилую Валю из нашего с бабушкой любимого фильма «Офицеры».

      Потом я и мои друзья видели их вместе не раз, в том числе и на той самой лавочке углового подъезда. Осенью, зимой. Ни о каких случаях нападения на пацанов мы больше не слышали, да их теперь невозможно было и представить – место кривой палки заняла прямая трость, а спина у «нашей ведьмы», как мы продолжали между собой называть эту женщину, почти распрямилась.

      – Наверное, она повстречала еще более сильную волшебницу, которая теперь сама превращает ее в такую же добрую фею! – предположила как-то Женька, и даже Макс не стал с ней спорить. Если честно, перестав быть злой ведьмой и став милой, приветливой, хотя и по-прежнему малоразговорчивой дамой, она просто перестала быть для нас интересна.

      Последний раз мы с Максом видели ее весной. Возле ее подъезда стоял грузовик, и мужики выносили из подъезда какую-то неброскую мебель. Она стояла рядом с небольшим чемоданом, а та женщина, Валя, с ней очень тепло прощалась. Мы с Максом помогли загрузить в кузов старое кресло, как вдруг «наша ведьма» повернулась к нам и очень медленно, тихо, заикаясь, но все же совершенно понятно сказала:

      – Спасибо вам, мальчики! Вы извините меня и берегите себя, пожалуйста! – Оказалось, она навсегда уезжала в другой город к какой-то своей родне.

      Ни я, ни бабушка не вспоминали о ней еще шесть лет. Весной 89-го, когда по телевизору показывали, как наши танки пересекают афганскую границу в северном направлении, бабушка крепко-крепко обняла меня, открыла секретер, достала запыленную бутылку коньяка, налила себе рюмку и впервые на моих глазах выпила.

      – Ну все, теперь я могу быть спокойна, – сказала она и выпила еще одну.

      Я был уже большой мальчик и знал, что она имела в виду: что меня, если я не поступлю в институт и попаду в армию, уже не заберут в Афганистан. Войска вывели за месяц до моего семнадцатилетия. Ребятам 1971 года рождения и моложе «выполнить интернациональный долг» не довелось. Притом что я знал парней всего на два