Псы войны 2: Дневники Шеннона. Олег Евгеньевич Пауллер

Мириону.

      Сон сняло, как рукой. Если ночью звонят из госпиталя, значит дела действительно плохи.

      – Где телефон?

      – Я Вас провожу.

      – Подожди, дай одеться.

      Шеннон плеснул в лицо воды, затем натянул куртку и брюки. Подумав, обулся и, взяв в охапку ремни, решительно вышел в тёмный коридор отеля. У входа стоял Жорж, держа в руке переносную лампу:

      – Прошу следовать за мной мистер Кейт, – мягко произнёс он, и неслышно повёл его к регистрационной стойке. В гостинице царила полная тишина.

      – Неужели все гражданские так крепко спят, – пробурчал наёмник, привыкший реагировать ночью на каждый шорох.

      – Что Вы сказали, мсье, – обернулся Жорж. – Я не расслышал…

      – Ничего. веди быстрее,– шепнул Шеннон. Они быстро пошли по коридору и, повернув налево, оказались в фойе. Со стороны бара доносился гул голосов: Шеннон сначала удивился этому, но потом вспомнил, что там установлена рулетка.

      – Шеннон!

      – Мильтадес, Дежурный врач госпиталя. Один наш пациент очень плох, он хочет видеть Вас.

      – Как его имя?

      – Шанд Мирион.

      "Это же Санди!" – мелькнуло в голове у Шеннона:

      – Ждите, сейчас приеду!

      Он вернулся в номер и быстро переоделся. Застегнув ремни, он сунул в кобуру трофейный "макаров". Через несколько минут он уже сидел за рулём "миневры". Госпиталь располагался в миле от отеля, но, чтобы до него доехать надо было петлять по узким городским улочкам. Шеннон дважды сворачивал не в ту улицу и немного проплутал. Через десять минут он притормозил у главного фасада трёхэтажного каменного здания с ризалитами, построенного в начале века. Когда-то белые стены дополнялись всякими архитектурными изысками: поясками, карнизами и рустами, выполненными красными керамическими кирпичами. В предрассветных сумерках они смотрелись особенно эффектно, создавая впечатление массивности этого здания. Но всего этого Шеннон не заметил. Он взбежал по центральной лестнице и открыл дверь. В нос ему ударил целый букет больничных запахов хлорки, формалина, спирта, пота и чего-то ещё. Шеннон поискал глазами регистратуру. Первое, что ему бросилось в глаза, это полутёмный коридор, набитый больными и увечными. Они сидели и лежали повсюду в самых различных позах. Осторожно переступая через тела, навстречу ему двигалась фигура в белом халате, делая какие-то знаки руками. В этой обстановке командир наёмников несколько растерялся: он не знал, что ему предпринять. "Буду дожидаться этого субъекта", – решил он, глядя на надвигающийся белый силуэт.

      – Я же Вас просил, включить свет, – с укоризной ему сказал португальский мулат лет сорока. – Ах, извините, позвольте представиться – Хуга Мильтадес. Я сегодня дежурю…

      – Карло Шеннон! Вы мне звонили.

      – Да. Вам надо поспешить. Вашему человеку совсем плохо.

      – Куда идти?

      – Следуйте за мной. Ступайте очень осторожно, чтобы не наступить на наших пациентов!

      – У меня есть фонарик. Давайте, я Вам подсвечу.

      – Не надо. Я привык. Лучше Вы светите себе под ноги.

      Осторожно переступая