«…рай Данте, точно ад Мольера…» (сборник). Игорь Агейчев

бег,

      Мечта надеждой притворялась,

      Что не прощу себе я век,

      Где что мечталось, не сбывалось.

      [2]

      X

      Без страха мы безоружны перед природой. Без смелости – перед Богом.

      X

      Не совершать свои ошибки невозможно. Поэтому я тщательно слежу за их разнообразием.

      X

      Несчастнее людей, лишенных совести, только люди, лишенные фантазии.

      X

      Жизнь мы обязаны любить, ведь она – всего лишь плацебо смерти.

      X

      Жадность – ненависть к другим. Зависть – ненависть к самому себе.

      X

      Ни одно место так не красит человека, как покрашенная скамейка. И ни один человек так не красит место, как я после слабительного.

      X

      Не бывает полезных знакомств. Бывают только искренние симпатии либо навязанная дружба.

      X

      Плохое воспитание – избыток заботы. Равно как и плохое образование.

      X

      Чтобы удовольствия от жизни приносили радость, я всю жизнь смотрел в лицо неприятностям…

      X

      Красивый человек – наследие генофонда. Красивая женщина – совершенство природы.

      Человек без судьбы

      Он призрак. Он таит в себе

      Прошедших лет простую радость,

      Он благодарен той судьбе,

      Что все еще ему осталась.

      Он вспоминает те мечты,

      Которыми обогатился:

      Любить ее до простоты,

      Знать, что с ошибками простился.

      Его уж нет, он привиденье,

      Он слепок детства Бытия,

      Где он в навязчивом сомненьи

      Все смысл искал. Почти как я…

      Он – миф. Часов очарованье,

      Что к будущему нас влекут.

      Почтив секунды ликованье,

      Миф в вечность шел, куда зовут.

      Где он со страхами простится,

      Где будет он опять смешон,

      На чью-то красоту польстится,

      И вечно будет в ней влюблен.

      Он – призрак. Жертва ожиданья,

      Земных хлопот пустой продукт,

      Ни счастья он, ни состраданья

      Не знал. Нигде его не ждут.

      Он раздражает легкой жизнью,

      Презреньем к славе и к богам,

      К безумным тризнам и унынью,

      К привычкам пить по четвергам.

      Его удел – лишь сожаленье,

      Что время сыплет свой песок,

      Не предаваясь наслажденью

      Испить из жизни хоть глоток…

      Ей стало девяносто три

      Простое: «Я не позабуду», —

      Душой наивно вдруг твержу.

      Когда-то: «Больше так не буду», —

      Бубнил. И этим дорожу…

      Откуда боль, откуда – радость?

      За то, что в шумной пустоте

      Так много памяти осталось

      К твоей волшебной красоте.

      И к красоте твоей улыбки,

      И к строгим ноткам голосов,

      Которыми ты «очень шибко»

      Учила не бояться слов.

      Учила жить, «и не вертеться»,

      Желала света и любви,

      Просила к той лишь присмотреться,

      О ком готов всю жизнь молить.

      Ты