Подвиги самураев. Истории о легендарных японских воинах. Асатаро Миямори

то основанием утверждать, что Шакьямуни добился успеха во многом, если не во всем, благодаря своему наставнику, требовавшему от своего послушника неукоснительного выполнения всех заданий. Совсем не претендуя на сравнение моей скромной персоны с прославленным в веках основателем буддизма, я тем не менее не могу отрицать того факта, что беседка на территории замка Осаки послужила мне горой Дантоку, а старый садовый башмак стал для меня хворостиной святого Арары. Получается так, что не ненависть в душе я должен носить к Масамуне, а выразить ему глубочайшую признательность за его безрассудный поступок, легший в основание моего нынешнего процветания.

      Таким образом, наш добрый жрец оставил свою заветную мысль об отмщении, и на место ненависти пришло более стоящее ощущение. Теперь он смотрел на орошенный его же кровью тэта с большим почтением, ставил перед ним букеты цветов и возжигал фимиам, а также денно и нощно усердно молился за дарование его прежнему господину Дате Масамуне долгих лет жизни и всяческих благ.

      А что же за это время случилось с самим Масамуне?

      Как уже сообщалось раньше, он заслужил больших почестей и числился предводителем во многих советах дворян своей страны. Но к шестидесяти трем годам он утомился от общественной жизни и удалился от нее, чтобы провести остаток жизни в своем замке Сендай. Здесь, чтобы занять себя каким-то полезным делом, он затеял восстановление знаменитого храма Дзуйган-дзи, расположенного в Мацусима неподалеку от его замка, который на протяжении длительного периода междоусобиц пришел в упадок и представлял собой к тому времени полные развалины. Масамуне взялся за возвращение его зданию былой роскоши архитектуры, а когда ему удалось справиться с поставленной перед собой задачей, наступило время подыскать для него достойного жреца, обладающего глубокими знаниями и признанными добродетелями, кому не грех было бы поручить заботу о восстановленном храме.

      Собрав своих самых доверенных слуг, он обратился к ним со следующими словами:

      – Как вы все знаете, я восстановил здание и убранство храма Дзуйган-дзи, расположеного поблизости от нас, но он все еще стоит без смотрителя. Я хочу поручить его заботам духовно богатого и грамотного человека, способного продолжить его древние традиции как колыбели благочестия. Скажите мне, кто сегодня считается величайшим жрецом Японии?

      – Нынешним величайшим жрецом числится высокий жрец монастыря Унго-дзи, что в Киото, по имени Унго-Дзендзи, – поступил единодушный ответ.

      Итак, Масамуне решил предложить свободное место смотрителя своего храма преподобному Унго-Дзендзи. Но поскольку жрец, на которого возлагались большие надежды, пользовался большой популярностью при дворе, а также доверием самого императора, требовалось сначала обратиться с челобитной к его величеству, и потом только начинать переговоры Дзэндзи. Масамуне подал свое составленное соответствующим образом прошение, но