Меняла Душ. Дмитрий Самохин

Дом, а также все хозяйственные постройки и забор, освещались прожекторами, так что заходящему на посадку «Юлию Цезарю» было видно парковочное место.

      На парковке Ярослава уже встречали – собственный заместитель Сергей Зубарев и двое охранников, все из отряда специального назначения «Витязь». В руках охранников блестели черными стволами автоматы. Никогда раньше служба охраны не носила автоматы на вверенной ей территории! Автоматы имелись в оружейном секторе, но оттуда ни разу практически не извлекались.

      – Что у нас стряслось? – спросил Ярослав, направляясь к лифтовому корпусу.

      – Кто его знает? – посетовал Зубарев. – Папа никому ничего не говорит. Созвал общую сходку. Обещались прибыть четыре сына. Плюс вся семья. Похоже – что-то серьезное…

      – Как у Папы настроение?

      – Как ни странно – радужное. Такое ощущение, что он поймал самую крупную рыбину в своей жизни.

      Яровцев с сопровождением вошел в лифтовой корпус, пересек его и углубился в правое крыло дома. Миновав несколько холлов и залов, он оказался на служебной лестнице, поднялся по ней на третий этаж и вышел уже в одной из башен-близнецов.

      Папа его ждал. Он сидел в книжном зале во главе массивного дубового стола, покрытого черным лаком. Стены зала скрывали стеллажи с книгами и гобелены с рисунками на мотивы литературных сюжетов. Здесь был Фауст, склоненный ниц перед Вельзевулом, и Дон Кихот Ламанчский, штурмующий мельницы, и четверо мушкетеров, воздевшие над головами шпаги, и Анна Каренина, замершая на перроне в ожидании поезда, и Пьер Безухов в горящем Смоленске. Яровцев знал наизусть этот зал, гобелены и хозяина. Если шеф сидел во главе стола, значит, разговор предстоял серьезный и торжественный одновременно. Судя по выражению лица Папы торжественности не миновать.

      В книжный зал вошел Семен Костарев, правая рука Папы, с подносом. На нём стояла бутылка с четырьмя бокалами и блюдо с зеленым виноградом.

      – Очень рад тебя видеть, Ярослав, – поднялся из кресла шеф. – Подойди к старику, дай обнять.

      Яровцев послушно исполнил просьбу, которая по сути являлась прямым приказом, и приблизился к Папе.

      Папа был массивным человеком, похожим на медведя, с длинными седыми волосами, заплетенными на затылке в тугую косу, массивной квадратной челюстью, которую частично скрывала черная с проседью борода. Шеф сгреб Яровцева в объятия и сжал так, что Ярослав приготовился прощаться с жизнью, успев мысленно пожалеть о не составленном заранее завещании.

      Выпустив его из объятий, Папа уселся обратно в кресло и рявкнул:

      – Семен, чего ждешь?! Плесни-ка по одной!

      Костарев не заставил просить себя дважды. Он опустил поднос на стол, откупорил бутылку и наполнил бокалы.

      – Позвольте спросить, – приняв бокал, начал Яровцев, – по какому случаю праздник?

      – Жнец. – промолвил зловещим тоном Папа.

      Ярослав умолк. Отхлебнул вина, затем ухватил бутылку и наполнил бокал вновь.

      Глава 3

      ВСТРЕЧА