Право собственности и способы его защиты в гражданском праве. М. А. Александрова

разграничение имело большое значение. Хотя владение и не признавалось правом, оно защищалось специальным механизмом – владельческой защитой, в рамках которой лицо, утратившее владение, могло требовать его восстановления, ссылаясь лишь на факт утраты владения и не имея обязанности доказывать наличие какого-либо права на вещь. Кроме того, владелец-несобственник при некоторых условиях мог получить и право собственности.

      Впрочем, правило о «двучленное™ владения» применялось не вполне последовательно: римские юристы считали владельцами и некоторых лиц, у которых очевидно не было требуемого намерения обладать вещью как своею (например, залогодержателя, эмфитевта, прекариста и пр.). Видимо, это можно объяснить тем, что эмфитевт был просто практически собственником, залогодержатель имел конкурирующий с собственником интерес и т. д.

      Такой относительно сложный подход к пониманию владения сохранился в некоторых правопорядках. Например, Гражданские кодексы Испании (ст. 430) и Аргентины (ст. 2351–2352) разграничивают владельца и держателя по критерию отношения к вещи как к своей.

      В литературе справедливо порой указывается на искусственность определения animus possessions как намерения не признавать чью-либо власть над вещью в принципе в любой момент времени. Лучший пример – арендатор. Арендатор, мол, признает то обстоятельство, что по окончании срока действия договора аренды он должен выдать арендованную вещь собственнику; тем самым он признает власть собственника над вещью. Между тем animus possessions арендатора может быть обнаружен в том, что до тех пор, пока договор в силе, он не признает власть собственника над вещью. «Наниматель не признает ничью власть над вещью в течение срока договора», – пишет об этом Холмс[55].

      В то же время при принятии ГГУ от такой конструкции предпочли отказаться, указав в § 854, что владение вещью приобретается установлением фактической власти над нею, т. е. требуется только corpus possessions; об animus и вовсе не упоминается. На это решение оказали влияние работы Р. Иеринга, который писал о том, что всякое фактическое обладание вещью независимо от характера воли обладателя должно считаться владением, если только законодатель в силу каких-либо практических соображений не объявил данного владельца держателем.

      Наше право не знает критерия animus possessions, поэтому арендатор, например, признается владельцем арендованной вещи. Между тем в некоторых случаях отношение к вещи именно как к своей имеет значение. В частности, одним из условий приобретения вещи по давности владения является владение вещью именно как своей; как разъяснили нам высшие суды, владение имуществом как своим собственным означает владение не по договору. По этой причине ст. 234 ГК РФ не подлежит применению в случаях, когда владение имуществом осуществляется на основании договора (аренды, хранения, безвозмездного пользования и т. п.)[56].

      6.1. Владение прямое и опосредованное

      Правопорядки, в которых владелец должен обладать animus possessions, сталкиваются с проблемой владения арендаторов и других лиц, обладающих

55

Ibid. Р. 221.

56

Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» // Вестник ВАС РФ. 2010. № 6 (далее – Постановление № 10/22).