.

там твоей политкорректности. Но ты, наверное, прав. Извини, не подумал. Но ничего, первый раз не считается. Сейчас ещё разок подумаем.

      Игнатенко закурил и устремил взгляд поверх головы друга-писателя в направлении пустыря.

      – Ну-ну, – сказал Десятник, берясь за бутылку, – думай. Только не очень долго, а то водка нагреется.

      – Не нагреется, – рассеянно пробормотал Жора. – Сейчас я… О! Есть! – его глаза весело расширились. – О-бал-денная мысль! По-моему.

      – Я весь внимание, – заверил писатель.

      – Ты, кажется, сказал, что нельзя брать имена живых людей. Так?

      – Ну, не то, чтобы совсем нельзя… Нежелательно.

      – Хорошо. Посмотри вон туда, – Жора ткнул пальцем за спину Десятнику. – Что ты видишь?

      – Мне и смотреть не надо, – сказал Юра, не оборачиваясь. – Нет там ничего. Пустырь.

      – А за пустырём? – не унимался Жора.

      – Ну, кладбище. И что?

      – Ещё не догадался? Самое большое кладбище в городе. Действующее. Тысячи захоронений. И тысячи имён и фамилий. А заодно и отчеств, если понадобится. Подумай. Тебе всего-то и надо, что прийти туда с блокнотом и подобрать нужные имена. Ну, как идея, а?! С тебя бутылка, не считая этой.

      И Жора с победным видом поднял рюмку и провозгласил:

      – За то, чтобы мы всегда находили выход из любого положения!

      Десятник машинально выпил и почесал лоб.

      – Черт возьми, – неуверенно улыбнулся он. – Ты знаешь, а ведь в этом что-то есть! Определенно есть. Особенно, если брать имена со старых могил. Со старых и заброшенных, о которых уже никто не помнит. Спасибо. Голова! Завтра же и попробую.

      – А что не сегодня? Солнце ещё высоко.

      – Сегодня я выпил, – назидательно пояснил Десятник. – И вообще, отдыхаю. Нет, только завтра. Тем более, что если и завтра, на трезвую голову, мне твоя идея покажется достойной, то, значит, она точно хороша, и её можно смело воплощать в жизнь.

      На следующий день Юрий Десятник проснулся довольно поздно и сразу же вспомнил о вчерашнем разговоре. Некоторое время он лежал, стараясь уловить теперешнее свое отношение к неожиданной идее друга.

      Пока не попробуешь, не узнаешь, наконец, решил он про себя. Сейчас, вот, позавтракаю и пойду. Проверим Жоркину мысль в деле. Действительно, интересно может получиться.

      Умывшись, одевшись и позавтракав чашкой кофе и двумя бутербродами с сыром, хозяин дачи прихватил с собой лёгкую сумку через плечо, бросил в нее блокнот для записей, шариковую ручку и сигареты, сунул босые ноги в сандалии и отправился на кладбище.

      От калитки его дачи до первых могил, если идти по дороге, было около двух километров, и поэтому он пошёл напрямик, через пустырь, по одной из тропинок, протоптанной к обиталищу мёртвых живыми.

      Десятник шёл по тропинке, оглядывал просторный загородный горизонт с дальним синеватым леском и редкими клочковатыми облаками над ним и размышлял о том, почему некоторые люди столь охочи до посещения кладбищ.

      И