Призрак в кожаных ботинках. Дарья Калинина

Глаша подобно многим пожилым людям обладала сном чутким и поверхностным. Услышав, что за окнами в ночи кто-то воет, она мигом очнулась и захотела своими глазами увидеть, кто воет.

      – Волков у нас в округе нет. Собак в деревне всего две. Твой Барон и еще Дик. Я знаю, ты своего Барона в доме держишь. Федор тоже Дика на ночь в дом забирает. Значит, кто выл?

      – Кто?

      – Вот мне тоже любопытно стало это узнать.

      И баба Глаша как-то странно отвела глаза в сторону. То смотрела на Сашу прямо и открыто, а тут вдруг засмущалась.

      – Баба Глаша, я следы волчьи сегодня утром на поле видел. Там земля вспахана, каждый след отпечатывается. Следы есть, вой слышен, а волков нет! Расскажите, что это за непонятки такие. Вы же в этих местах всю жизнь живете.

      – Родилась я тут и выросла, – не стала отрицать баба Глаша. – Потом в город уезжала, а на старости лет назад потянуло. Что нам с Сереженькой в городе делать, он у меня сам знаешь какой, в городе таким людям сложней приходится. А тут на природе Сереженьке благодать. С птичками да травинками большого ума говорить не надо, с ними больше сердцем да душой общаться нужно. Ну а душа у Сереженьки чистая. Только боюсь, как бы грехи отца его на голову сына не пали. Потому и священника хочу. Ох, грехи наши тяжкие! Отец Анатолий нашу беду знает, он не осудит.

      – Вы в сторону разговор не уводите, – попросил Саша. – Вы же у нас, баба Глаша, местная. Значит, тоже легенду про воющего старика слышали? Наверное, его вы и надеялись на том поле ночью застукать?

      Баба Глаша неожиданно засмеялась.

      – Верно ты говоришь, Сашок. Любопытство меня одолело. А любопытство суетное – это грех. За то и поплатилась. Ведь как ты меня напугал, это же до сих пор жутко вспомнить! Я же тебя за смерть свою приняла! А как же? Белая, бежит ко мне, кричит: «Я иду к тебе!» Да еще и косой размахивает.

      – Это я от волков обороняться думал.

      – А кричал чего?

      – Думал, Барона моего волки жрут. Вот и кричал.

      – А я-то этого не знала. Вижу, белое да с косой. Что тут подумаешь? Только то, что все, конец пришел. Не помню, как и ноги унесла.

      – А что со стариком-то? Верно, что про него сказывают, будто бы он у нас в доме похоронен?

      – Кто такое говорит?

      – Дядя Вася.

      Баба Глаша пожевала губами. А потом осторожно сказала:

      – Пьет Василий сильно. Да и приврать мастак. Что он тебе рассказывал?

      Саша подробно изложил.

      – Надо же, все верно рассказал, – не без удовольствия констатировала бабка. – Я эту историю тоже раньше слыхала.

      – И призрака видели?

      – Самой не пришлось, но кое-кто из наших и прежде его видел, – кивнула баба Глаша. – Только раньше он тихо себя вел, прилично. Чтобы ночами выть, такого безобразия за ним не водилось.

      И помолчав, она неожиданно спросила:

      – А больше тебе Василий ничего не сказывал?

      – А что еще?

      – Насчет меня, например.

      – Нет. Баба Глаша, а вы что, с этим стариком лично знались?

      – С ним самим нет. Ты чего? Он же еще при царской власти помер. А я хоть и старая,