Призрак в кожаных ботинках. Дарья Калинина

хоть и дурачок, а смекнул верно. Бабка лежит без движения и на суету вокруг себя не реагирует.

      – Баба Глаша, вы чего это?

      Когда Саша только вошел в избу, он страшно испугался, решив, что бабка и впрямь померла. Старушка лежала на спине, нижняя половина ее тела была укрыта белым покрывалом. Глаза бабы Глаши были закрыты. Руки сложены на животе как у покойницы, да еще и свечку церковную старушка где-то нашла и теперь держала ее в руках. Однако услышав чужой голос у себя над головой, старушка глаза открыла. Увидела возле себя морду Барона, и глаза ее сердито сверкнули:

      – Кто грязную зверюгу в избу пустил?

      – Я.

      – Убери!

      После того как поспешное выдворение Барона состоялось, Саша вновь вернулся к постели бабы Глаши, которая и не думала подниматься.

      – Что с вами?

      – Помираю я, Сашенька, – сказала она совершенно спокойно, как бы просто-напросто констатируя этот факт.

      – Как? С чего вдруг? Вчера виделись, вы здоровехоньки были.

      – Смертушка ко мне этой ночью приходила.

      – Что вы придумали? Вы же ничем не болели!

      – И поздоровей меня люди убирались в одночасье. А мне вот Господом милость великая была дана, время для покаяния выделено.

      И увидев, что в дверь входят Катя с мужем, старушка повернула голову и сказала:

      – Ты, Коля, уж не в службу, а в дружбу сгоняй в город, привези мне священника. Только первого попавшегося не вези. Пусть меня отец Анатолий исповедует. Он мою жизнь знает, он поймет, что к чему. А ты, Катюша, посиди со мной чуток. Мне тебе сказать кое-что надо. Ты у меня рецепт моего сыра спрашивала, я тебе говорить не хотела, скрытничала. Но с собой на тот свет рецепт не возьмешь, расскажу его тебе. Сядь, подожди.

      Катя послушно присела возле кровати старушки. А вот Коля все топтался у порога. Саша понимал, Коле не хочется никуда сейчас ехать. У него дома остались незаконченные дела. И вся основательная Колина натура возмущалась против такого поворота. Ни с того ни с сего, по прихоти какой-то чужой старухи взять и все бросить? Заниматься ее пустыми делами, а свои нужные взять и оставить? А с другой стороны, вдруг помрет бабка? Нехорошо, если последнюю просьбу покойника не уважишь. Сомнения терзали Колю, потому он сопел и топтался, не зная, как ему поступить. Но потом все же совесть взяла верх, Коля махнул рукой и без возражений отправился за священником.

      Между тем Катя всплакнула.

      – Не плачь, девочка, – скорбно утешила ее баба Глаша. – Я уж свое пожила. Будет с меня. Другие и половины моих лет не проживали, а мне почти восемьдесят шесть годков, и все живу.

      – Бабушка, а что болит-то у вас?

      Баба Глаша задумалась.

      – Болеть вроде бы ничего не болит, – ответила она, а потом упрямо прибавила: – А только все одно помру!

      – Но почему?

      – Смерть ко мне нынче ночью приходила. Страшная, белая, башка замотана, сама с косой.

      Услышав это, Саша насторожился:

      – С косой? А где вы ее видели? У себя дома? Сюда она приходила?

      Бабка покачала