Арвендейл Обреченный. Трое из Утренней Звезды. Роман Злотников

пыли, надрывались, внося немалую лепту в общий шум.

      А вот – в удобном месте, на пригорке, расположилась диковинная компания, состоящая из горбатого мужика с длинными, свисающими до самой земли ручищами, старухи, сухой и прямой, как палка, и совсем юной девушки. Все трое – и мужик, и старуха, и девушка – выделялись необычайной смуглостью, были одеты в ярчайшие разноцветные лохмотья, а те части их тел, что эти лохмотья не скрывали, пестрели причудливой татуировкой, даже кисти рук, даже пальцы и лица; кроме того, в ушах, носах и губах странных этих людей поблескивали многочисленные металлические кольца, поблескивали и при малейшем движении слышно звенели. Окружающие поглядывали на троицу, взобравшуюся на пригорок, с интересом и некоторой опаской, будто чего-то от них ждали этакого…

      – Гацане! – говорили в толпе. – Чумазые, гляди-ка!.. Явились, не запылились.

      – Как без них-то!..

      – Сейчас представлять будут…

      И «этакое» не преминуло произойти.

      Горбатый, дождавшись, пока вокруг пригорка соберется достаточно народу, вынул изо рта кривую трубку, причмокнул окольцованными губами, неспешно спрятал трубку куда-то в свои разноцветные лохмотья, поднял длинные руки к небу, несколько раз звучно хлопнул в ладоши и громко произнес:

      – Добрые жители славного Арвендейла! Желательно мне потешить ваши глаза невиданным, ваши уши неслыханным! – Горбатый выговаривал слова гортанно и резко, вместе с тем в голосе его постоянно проскальзывали режуще визгливые нотки; кажется, язык, на котором он изъяснялся, не был ему родным. – Знаете же, что мой народ только для того послан в этот мир, что – на потеху людям!

      – Ага, – отозвались из толпы, – а еще чтобы его, народа-то, карманы чистить да головы дурить…

      – Дозволяете мне потешить вас?

      – Валяй! – легкомысленно крикнул кто-то.

      – Сдурел, что ли? – тут же попытались урезонить легкомысленного. – А то забыл, как говорят: если рядом гацан – держись за карман!

      – А кто у гацана украдет, трех дней не проживет!

      Однако у легкомысленного обнаружилось множество сторонников:

      – Да пусть покривляются! Что такого случится-то?

      – А ежели вдруг чего и выкинут не того, так мы им…

      – Их трое всего, а нас вона сколько!..

      – Кости переломаем!

      – Слышал, рожа твоя неумытая?

      – Гляди у нас, на вилы подымем!.. И тебя, и баб твоих!.. Козел чумазый…

      Никак не отреагировав на последний выпад (как, впрочем, и на предыдущие), горбун проговорил с поклоном:

      – Ну, коли дозволяете потешить вас, добрые жители славного Арвендейла, так тому и быть… – затем вытянул правую руку перед собой, щелкнул пальцами, в которых с легким хлопком тут же материализовался большой бубен. В толпе охнули и притихли. Под звенящий аккомпанемент этого бубна горбун вместе со старухой медленно начал сходить вниз. На пригорке осталась одна девушка.

      Все-таки, несмотря на