Долгая дорога в Никуда. Андрей Халов

алюминиевый, с помятыми боками, чайник.

      Мужик снял его, достал из тумбы два стакана, алюминиевую миску с кусками чёрного хлеба и нарезанными ломтями сала и поставил всё это на стол, потом хитро прищурившись, достал следом полбутылки белёсо-мутного, с сизым, табачного дыма, отливом, самогона и несколько зубков чеснока.

      Мы сели друг против друга за стол. Собака с ожиданием в голодных глазах присела рядом с хозяином.

      Мужик ловко почистил чеснок, разлил по стаканам самогон, потом, глянув на пса, с весёлой злостью ругнулся, вытряхнул из миски на стол сало и хлеб и, плеснув немного из бутылки и туда, подвинул её к краю стола.

      Собака ловко вспрыгнула, передними лапами опершись о край стола, и стала жадно лакать.

      – Ну, давай! – подняв гранёный стакан, произнёс мужик. – Хай живэ!..

      Что «живэ» – я так и не понял.

      Мы глухо чокнулись, и он ловко опрокинул в распахнутый рот свои «сто» грамм, а потом, поморщившись и выдохнув в кулак, зажевал большой кусок сала с хлебом и откусил чеснока.

      Я тоже выпил, но это получилось не так ловко, как у него.

      Самогонка была крепкой, и я чуть не поперхнулся, закашлял, задыхаясь.

      – Что ты? – удивился мужик.

      – Да так, не пошло что-то, – оправдался я, чувствуя, что не хватает воздуха.

      – А-а-а, это бывает… Надо выдыхать перед тем, как пьёшь, и глотать быстрее, махом.

      – Да самогон крепкий. Верных девяносто есть. Горло само собой закрылось.

      – Ну, девяносто – не девяносто, а семьдесят пять есть!.. Ну, ладно, ты чего хотел-то? – спросил мужик, разливая по стаканам кипяток и сыпя туда же заварку прямо из надорванной пачки.

      – Узнать зачем этот дом сломали – вот чего!..

      – Ну, это у городских властей справляйся. Я тут всего лишь сторож. Знаю только, что строить здесь что-то собираются. А деда твоего, что сторожем был, – видал. Токмо, кажется, помер он никак.

      – Как помер?! – удивился я.

      – Как?!.. Обыкновенно… Взял и помер! Как старые люди мрут…

      – И давно это случилось?

      – Да его с конца августа не видать… Мне ещё кто-то говорил, что он помер… А тебе чего от него надо было-то? Может быть, я бы смог тебе помочь?..

      – Да, нет, спасибо. Я его внучку ищу. Она переехала куда-то…

      – А-а, ну, здесь я тебе не помощник…

      – А внутри дома этого архив какой-то был … или библиотека. Куда дели?..

      – Да не было там ничего.

      – Как не было, ведь старик что-то же там охранял?

      – А у нас многие пустоту охраняют.

      Сторож замолчал и стал по чуть-чуть отхлёбывать заварившийся уже до последней густоты чай вприкуску всё с тем же салом и чёрным хлебом.

      – А ты откуда вообще-то? Раньше не мог прийти, что ли? – наконец снова заговорил он со мной.

      – Да я не местный. Я здесь учился когда-то. А теперь вот проездом, хотел старых знакомых проведать – и никого найти не могу.

      – Так тебе что и переночевать негде? – участливо поинтересовался мужик.

      – Да, получается, что так, – безвольно согласился я, не испытывая даже подобия смущения