Долгая дорога в Никуда. Андрей Халов

быстро обернулся, но никого не увидел.

      Липкий холод жути пробрал меня с головы до пят, и сам не понимая почему, я бросился прочь, обратно в город, испуганно соображая, что некто не желает, чтобы я сейчас покинул этот город. Быть может, это был тот самый выход из заколдованной западни, в которой меня крутило словно белку в колесе, и некто, предугадав мои неосознанные намерения, воспрепятствовал моему избавлению от отчаяния…

      Был ещё день, но теперь я с непонятным ужасом ожидал наступления вечера и ночи, как будто должно было произойти что-то нехорошее.

      Ужасный случай остался где-то там, у вокзала, но он словно магический замок закрыл мне дорогу, вернув всё на круги своя, в проторенное фатумом русло реки судьбы.

      В глубине души меня не оставляла тревога, словно я понял, что оказался не в своей тарелке, но сделать уже ничего не мог.

      Я вдруг подумал, что, в самом деле, мне бы давно уже пора отправиться служить, уехать подальше, в какую-нибудь глухомань, и, может быть, тогда от меня отвяжется вся этап чертовщина…

      Но возвращаться к вокзалу было страшно, и к вечеру я вышел на место, показавшееся мне знакомым.

      Сквер, довольно оживлённый и многолюдный, от чего я как проснулся – вспомнил, что сегодня суббота – вёл к площади, на которой стояло здание, совсем забытое мной, упущенное из памяти, не смотря на то, что у меня с ним было связано столько переживаний, и было удивительно, как это, вообще, о таком можно забыть.

      Фасад строения выглядел как и прежде. Но дом теперь был обнесён забором, каким обычно огораживают стройки. Мне показалось, что каких-то деталей в экстерьере здания не достаёт. И, подойдя ближе, я с недоумением увидел, что от здания, собственно говоря, осталась стоять лишь одна фасадная стена, за которой зияла пустота, словно бы дом подвергся бомбёжке.

      Рядом стояла, замерев, строительная техника. Подъёмный кран, экскаватор, стенобойная машина высились над забором.

      Я заглянул в один из проломов.

      На огороженной территории, похожей теперь на перепаханное поле, тут и там высились кучи ломаного кирпича, щебня и другого строительного мусора. В углу стояло несколько строительных вагончиков, у которых крутился человек в фуфайке. Рядом с ним бегала дворняга.

      Я решил поинтересоваться у него, что здесь случилось, и почему сломали дом, но едва протиснулся в дыру между досок забора, как псина бросилась ко мне, немного постояв в раздумии. Она бежала молча, наклонив голову немного в сторону и к земле и пристально следя за мной глазами. Такие собаки не лают попусту и не любят шутить. В моей голове уже закрутилась мысль, что пора спасаться, лезть на забор, чтобы не оказаться покусанным, как вдруг собака остановилась, окрикнутая хозяином, и повернула к нему свою морду.

      «Учёная!» – отлегло у меня на душе.

      Человек направился ко мне.

      – Тебе чего треба? – спросил он, подойдя.

      – Да я хотел узнать, почему этот дом ломают, – ответил я, вглядываясь в лицо говорящего.

      Моросящий