Побег из Лабиринта. Валерий Рыжков

разглядеть меня, когда мне было 20 лет и теперь в 60 годков.

      … Вот миг один. Я мальчик непоседа милый. Мне десять лет. И карусель мне уже по силам. Я беру без страха первую высоту.

      … Мне уже шестнадцать. Я – Я – Я – мечтаю о первом свидании. Я – Я – грущу. Я радуюсь. Нежный взгляд. Первый поцелуй. Дрожь в упругом теле.

      …Что мне? Уже лет тридцать! Жена. Дети. …Сорок!? Пятьдесят!?!?

      Жизнь летит вперед. Память не остановит время! Пусть мне будет снова тридцать, а лучше двадцать лет. Я так хочу! Но не могу. Все смешались дни в календаре, как поздравительные открытки на столе.

      Спасибо памяти моей, что меня во сне отправила в шестнадцать лет на первое свидание, без щемящей грусти, прощая все капризы любимой девушки».

      Дневник был утилизирован в мусорный бак. Старик забыт, как и его история жизни.

      Черная лестница дома была освещена тусклым светом лампочки на третьем этаже, куда на ощупь на второй этаж пробирался подросток Саша, внук деда, ветерана войны и труда, как любил дед себя величать после стопки водки, а так угрюмо молчал, пока ему раскладывали продукты в холодильник на неделю. Дед за город не поехал, объясняя, кто ему там укол поставит. Старик весело улыбнулся беззубым ртом, где торчал пеньком шатающийся один зуб, который он называл геморроем. Теперь и огурец не может хрустнуть во рту и брызнуть соком.

      – Давай разок в карты сыграем? – попросил старик.

      – Опять мухлевать станешь? Дураком оставлять?

      – Ну что ты, по честному играть буду.

      – Только одну партию.

      Тут дед давал внуку фору, первый раз проигрывая ему партию, и как только тот уже хотел уходить, он жалобно смотрел на него.

      – Зачем так? Деда, в дураках и оставить хочешь, а я спать из-за этого не смогу.

      – Последний раз!

      И тут начиналась картежная игра, которая заканчивалась со счетом: десять – один. Дед после каждого выигрыша говорил внуку, что ему чуть-чуть повезло, в следующий раз непременно отыграется, только, почаще приходи, не забывай старика, а то он тут никому не нужен. Так он заводил старую свою песню, о житие – бытие.

      – Ты меня свези к доктору Кошмаровскому, у меня спина болит, ноги не гнутся.

      – Не знаю такого доктора?

      – Как не знаешь, его каждый день показывают по телевизору. Он очень помогает, даже, когда на него смотришь. Не то что тот, который с кувалдой по столу стучит, всем срок отвешивает.

      – Про судью, что ли говоришь?

      – А про кого еще, которые понарошку ведут судебный процесс. Хорошо играют. Мне нравится. По справедливости срок отвешивают, ни как в жизни от балды.

      – Что значит от балды?

      – Вырастишь, узнаешь.

      – Чего ты раньше думал, себя не берег. Поэтому у тебя сейчас все болит.

      – Бабка что ли тебя сказывала про меня, она жалела, как кувалда, нет, как доктор, всегда готова была поставить клизму. Царствие ей небесное. Для человека безвозвратны две вещи: время и здоровье, – перстом указав внуку на облупившийся потолок.

4

      Последний