Электронный брат мой. Алина Николаевна Болото

числа у меня отпуск? – поинтересовалась я, пока Додик сдавал машину назад, стараясь при этом не задеть полицейские автомобили.

      – С сегодняшнего дня.

      Думаю, Додик не понял, почему я перешла на украинский. Ругаться на украинском языке – одно удовольствие. Выражение: «щоб ты крячкою сив» трудно перевести дословно. Чтоб ты сел, как утка? Как-то не так звучит, не эффектно.

      – Ты же хотела в отпуск? – встрял Додик, когда я, наконец, перестала воспроизводить идиоматические выражения и перевела дыхание.

      – Да, но кто мне теперь оплатит сегодняшний вызов, если я уже в отпуске? Кто мне оплатит моральный ущерб от созерцания останков Р-16?!

      Ненавижу начальство! Зачем путать личные дела с бизнесом?

      – Стой!

      Додик так резко ударил по тормозам, что я опять чуть не влетела в лобовое стекло.

      – Я таки добьюсь, чтоб он мне оплатил сегодняшний день! Конечно, ремонта и наладки не было, но я хотя бы проведу служебное расследование. Давай вон к тем баракам!

      ***

      Мы заехали на тротуар, потому что, не смотря на разрисованный цветочками щит «Кафе Яблонька», стоянки там не было. Машины были. Автобусы, которые привозили людей с кладбища. Кафе «Яблонька» зарабатывало на хлеб с маслом обслуживанием поминок. Два приземистых одноэтажных здания спереди огораживал забор из сетки. Судя по звукам, кафе еще и содержало подсобное хозяйство, потому что, где-то рядом, кукарекали петухи и гоготали гуси. Мы прошли сквозь группу траурно одетых людей, которые жадно ловили несущиеся сквозь раскрытую дверь ароматы наваристого борща и жареной рыбы. Траур трауром, но в предвкушении поминального обеда народ явно глотал слюнки.

      Заказать, что ли поминки по Р-16-му? Хороший был робот!

      Два зала в кафе были уже готовы к приему посетителей, официантки таскали груженые подносы на последние столики.

      – У вас можно перекусить? – спросила я ближайшую девушку в фирменном фартучке.

      – Извините, залы заказаны, – ответила она. – Если хотите, можете сесть во дворе под навесом.

      Мы с Додиком вышли из полутьмы зала и направились к пластиковому столику. Теперь только сетка забора и куст вьющихся роз отделял нас от тротуара, где толпились участники поминок. Но через минуту их, наконец-то впустили в зал, и мы с Додиком остались одни. С нашего столика очень хорошо был виден особняк напротив и две полицейские машины, все еще стоящие у его ворот.

      Пересмотрев меню, я решила, что кофе с печеньем, это как раз то, что может позволить себе девушка, которая думает о своей фигуре.

      Когда официантка подошла, чтобы принять заказ, я показала ей купюру, заранее вынутую из сумочки.

      – Скажите, сегодня у ваших соседей напротив шума не было?

      Девушка посмотрела вначале на купюру, потом на меня.

      – Сегодня нет, а вечером, часов в девять, вроде бы петарды запускали. Я вчера была во вторую смену, поэтому слышала. Обычно там всегда тихо.

      – А машин не было видно?

      – А машины обычно не с центральных