Клетка. Саша Кругосветов

ногу на ногу, сидел очень худой и довольно молодой человек с впалыми щеками, большим носом и заметными залысинами.

      «Как он сюда попал? – удивился Борис. – Прошел, наверное, как раз тогда, когда я одевался в спальне».

      Рукава футболки второго незнакомца были почему-то срезаны. Невыразительные глаза казались совсем тусклыми – видимо, от пива, недопитую бутылку которого он держал в руке, – а шея, лоб и плечи были разрезаны струйками пота.

      – Вам следует оставаться в той комнате, где вам разрешено было остаться. Разве Вован ничего вам не сказал?

      – Да что же вам, наконец, нужно? – спросил КГ, переводя взгляд со второго посетителя на первого, которого только что назвали странным именем Вован и который уже стоял в дверях, а потом снова перевел взгляд на посетителя с бутылкой пива. Но ответа почему-то не последовало.

      В открытое окно опять были видны две старухи, с любопытством наблюдающие эту до сих пор непонятную для самого КГ сцену.

      – Вот я сейчас спущусь к Евдокии Прокопьевне и спрошу, на каком основании вы врываетесь в наш дом и в мою квартиру в частности. У нее есть телефон, и на вахте, и в ее квартире, так я возьму и позвоню от нее в милицию.

      КГ стоял недалеко от тех двоих, и он сделал вид, что сейчас вырвется у них из рук и уйдет – куда-нибудь, куда сам решит уйти.

      – Нет, я сказал: нет! – Человек, сидевший у окна, резко встал – оказалось, что он довольно высокий, во всяком случае в сравнении с Борисом, – и ударил дном бутылки о пластиковый стол. – Вам запрещено выходить из вашей комнаты. Вы арестованы. Неужели вы считаете, что милиция станет вмешиваться в работу наших судебных органов особого назначения? Вы ведь член профсоюза? Тогда легко догадаетесь, что мы – члены совсем другой профсоюзной организации. А у милиции свой профсоюз. Так что она точно не станет вмешиваться. А то и против милиции может быть возбуждено дело, такое тоже вполне может произойти. Скажите, вы член партии? Нет, не состоите… Так я и думал. Жаль. Теперь вы понимаете, милиция вряд ли захочет вас защищать.

      – Похоже на то, что это именно так, как вы говорите, – с вызовом сказал КГ. – Насчет милиции вы, может, и правы. Даже наверное правы. А за что я арестован, не изволите мне сообщить? Или это все ваша больная фантазия?

      – Мы обычные судебные исполнители, у нас нет полномочий что-то объяснять арестованным. Мы просто охрана. Верные и неприступные стражи порядка. Состоялось решение компетентных органов и заведено дело. Это не просто бумажка какая-то или там папка со скоросшивателем. Это ДЕЛО. Это дело, и правила его ведения сложнее и величественнее, чем все наши с вами жизни вместе взятые. Вы поняли? Ничего вы не поняли, бедный вы человек. Идите же наконец в свою комнату и просто ждите.

      Послушайте, я ведь не имею никакого – ни морального, ни юридического – права вот так вот запросто беседовать с вами, точно мы какие-то старые друзья. Слава богу, никто кроме Вована нас не слышит. А Вован и так с вами излишне растекается по поводу его любимого английского – он на заочном, в Институте военных