Странствующий подмастерье. Жорж Санд

этот единственно истинный путь, я буду счастлив быть вашим поручителем и восприемником. И мы наречем вас именем Пьер Философ.

      Так расстались эти два подмастерья, и каждый из них, уходя, мысленно сетовал (хотя каждый по-своему) на распри и раздоры внутри компаньонажа, которые так часто преграждают путь к просвещению и разрывают столько дружеских уз.

      Глава VIII

      К вечеру Пьер Гюгенен добрался до берегов Луары. Стоило ему только взглянуть на эту прекрасную реку, медленно несущую среди лугов спокойные свои воды, как палящий зной сразу же показался ему не столь мучительным. Ступая по мягкому речному песку, он пошел вдоль берега по тропинке, проложенной среди густо разросшихся прибрежных ив. Вдалеке уже виднелись потемневшие от времени колокольни Блуа и высокие стены того мрачного замка, где некогда нашли свою гибель Гизы{21} и откуда позднее спасалась бегством Мария Медичи, пленница родного сына{22}.

      Пьер пошел быстрее: надвигалась гроза, и он надеялся дойти до города раньше, чем она разразится, но вскоре понял, что ему это не удастся. Небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, которые нависли над Луарой, отражаясь в ее водах. Прибрежные ивы, отливая серебром, низко склонялись под резкими порывами ветра. Упали первые крупные капли дождя. Торопясь поскорее найти какое-нибудь убежище, Пьер бросился туда, где деревья росли чаще, и вскоре увидел среди кустарников довольно бедный на вид, но очень чистенький домик; по пучку остролиста, прибитому к его дверям, он догадался, что это одна из тех харчевен, где усталый путник всегда может отдохнуть и закусить.

      Едва он переступил порог, как услышал радостный возглас.

      – Кого я вижу! Вильпрё Чертежник, добро пожаловать, сынок! – приветствовал его хозяин этого уединенного приюта.

      – Слышу дружественный голос, но не могу понять, где я, – отозвался Пьер, всматриваясь в темноту, очень удивленный, что кто-то здесь знает его прозвище.

      – В доме верного твоего товарища, собрата твоего по Союзу свободы, – отвечал тот, подходя к нему с распростертыми объятиями, – у Швейцарца Мудрого.

      – Как, это вы? Вы, мой старший товарищ, любезный мой друг! – вскричал Пьер, бросаясь к старому подмастерью. Они крепко обнялись. Но Пьер внезапно отшатнулся от него, и горестный стон вырвался из его груди: у Швейцарца Мудрого была деревянная нога.

      – Да, такие дела, – начал свой рассказ Швейцарец. – Случилось все это со мной после того, как я упал с крыши. Оставил в больнице свою ногу, пришлось оставить и ремесло. Но друзья не покинули меня в беде. Наши славные ребята сложились, и на эти деньги я смог купить у одного торговца запасец вина и снять вот этот домик и теперь зарабатываю себе на пропитание. Здешние рыбаки и сыровары охотно заворачивают сюда, чтобы пропустить стаканчик-другой по дороге с ярмарки. Они прозвали меня Деревянной Ногой. А старые наши друзья, славные подмастерья, те называют мой кабачок «Колыбелью мудрости». Кое-кто из них обосновался сейчас здесь, в округе; по воскресеньям

21

Гизы – могущественный герцогский род, оспаривавший у королевского дома Валуа французскую корону и возглавлявший католическую партию в религиозных войнах XVI в. В 1588 г. в замке Блуа герцог Анри де Гиз и его брат Луи, кардинал де Гиз, были убиты по приказанию короля Генриха III.

22

…спасалась бегством Мария Медичи, пленница родного сына. – Французская королева Мария Медичи (1573–1642) после смерти своего мужа Генриха IV (1610) была провозглашена регентшей при несовершеннолетнем Людовике XIII. Ее стремление сохранить за собою власть привело к тяжелым смутам. Удаленная от двора, она жила в замке Блуа, откуда бежала в феврале 1619 г., чтобы начать против сына войну за престол.