Император-отрок. Историческая дилогия. Дмитрий Дмитриев

за весь лоток с пирогами? – улыбаясь, спросил Лефорт.

      – Пироги продажные, а лоток не продажный.

      – Нет, ты продай мне лоток с пирогами.

      – Вы, господин, пироги купите, а лоток зачем вам?

      – Нужен, если покупаю.

      – Не продажный; продай вам лоток, вы, пожалуй, сами пойдете пирогами торговать, а от этого будет и хозяину моему убыток, да и мне не барыш, – не моргнув глазом, проговорил Алексашка.

      Лефорт расхохотался:

      – Ты, мальчишка, мне понравился. Как тебя звать?

      – Поп крестил, Алексашкой назвал.

      – Хочешь у меня служить, Алексашка?

      – Отчего не служить? Можно! А пирогами кормить меня будешь?

      – Буду, буду, тебе хорошо будет у меня жить.

      – Вот я от хозяина отойду и к тебе, господин ласковый, приду.

      – Приходи, приходи.

      Лефорт щедро заплатил Меншикову за пироги.

      С большой неохотой отпустил пирожник Алексашку, так как с его уходом у него прерывался хороший доход.

      Алексашка стал слугой Лефорта; на нем появился камзол французского покроя, или ливрея; он своей сметливостью и верной службой приобрел любовь и доверие Лефорта, который был очень доволен балагурством своего слуги-мальчика.

      Раз царь Петр увидал у Лефорта Алексашку; смелые и бойкие ответы последнего понравились государю, и он взял его к себе. Алексашка некоторое время был у царя простым лакеем. Однако Петр I умел отличать людей; он полюбил Меншикова и записал его рядовым в число своих потешных, не посмотрев на то, что Меншиков был простолюдином, а в потешном полку молодые солдаты почти все были из дворянского сословия.

      «Это был первый шаг к возвышению Меншикова, – пишет Костомаров, – но важно было для него то, что, считаясь «потешным», Меншиков несколько лет продолжал исполнять близ царской особы должность камердинера. Петр, ложась спать, клал его у своих ног на полу. Тогда чрезвычайная понятливость, любознательность и большая исполнительность Меншикова расположили к нему царя».

      Меншиков умел угождать царю и старался предупреждать его приказания; вспыльчивый нрав Петра нередко отражался на Меншикове, но он безропотно и покорно переносил и брань и побои.

      Петр все более и более привязывался к своему любимцу, и тот начал пользоваться известным значением; к нему стали прибегать с ходатайством, просили его заступничества перед государем. Разумеется, просители приходили к царскому любимцу не с пустыми руками.

      Во время войны с турками Меншиков за азовский поход получил офицерский чин, хотя в этой войне он ничем не отличился; он был хитрый, тонкий человек, – все, что нравилось царю, нравилось и Меншикову, и потому он вполне разделял мысль Петра преобразовать, пересоздать Русь, все поставить по иностранному образцу; он был врагом старины и благоговел перед державным преобразователем. Все те, которые придерживались старины, ненавидели Меншикова; но что значила для него их ненависть? «Любил бы да жаловал царь».

      Следующий случай еще более