Кадис. Бенито Перес Гальдос

кутерьма, не хуже, чем на Народных собраниях во времена фуэрос[54]. Приготовимся всласть посмеяться.

      – Ну, кажется, председателя выбрали. Послушаем этого юного кабальеро, он что-то читает на сцене – совсем как актер, не успевший выучить свою роль.

      – Он просто взволнован торжественностью заседания, – возразила Амаранта. – Право, мне кажется, все эти сеньоры были бы рады, если бы их отпустили по домам. Впрочем, выглядят они неплохо.

      – А вот виконт де Матарроса, – заметила донья Флора. – Тот белокурый юнец. Я видела его в доме Морла, очень умный мальчик… Знает английский.

      – Этому ангелочку еще впору молоко сосать, а его выбрали депутатом, – улыбнулась графиня. – Он не старше тебя, Габриэль. Нечего сказать, мудрые у нас законодатели. Нашим Солонам[55] не более двадцати весен.

      – Дорогая графиня, – сказала донья Флора, – мне отсюда отлично виден дон Хуан Никасио Гальего. Он внизу среди депутатов.

      – Да, вижу. Дон Хуан способен зараз проглотить и кортесы и регентов. В жизни своей не видела более остроумного человека, уверена, что он пришел посмеяться над своими коллегами-депутатами. А рядом с ним – разве это не дон Антонио Капмани? Поглядите, что за человек! Ни минуты не посидит спокойно, так и вертится, как белка.

      – Тот, что сейчас усаживается, это Мехия.

      – Я вижу также ангельский лик Агустинито Аргуэльеса. Говорят, он прекрасный оратор. А вон Боруль[56]. Я слышала, будто кортесы ему не по нраву. Однако пора начинать представление. Как они тянут!

      – Места бесплатные, так что следует запастись терпением.

      – Ну вот, председатель на месте. Начнут ли они наконец?

      – Интересно послушать, что будут говорить…

      – Мне тоже.

      – Нас ждет прелюбопытнейшее зрелище, – сказала Амаранта, – каждый станет требовать, что его душе угодно.

      – Один выступит и скажет: «Я хочу этого», а другой ответит: «А я не желаю», и скучное собрание сразу оживится.

      – Да, такого еще не бывало! Вот будет потеха, когда церковники закричат: «Долой философов!», а философы: «Долой священников!» Удивляюсь, что председатель не запасся плеткой.

      – Поверьте, дорогая, приличия будут соблюдены.

      – А где это они научились блюсти приличия?

      – Тише, выступает депутат.

      – Что он сказал? Ничего не поймешь.

      – А он уже садится.

      – На сцене кто-то что-то читает.

      – Некоторые встали со своих мест.

      – Они сказали, что приняли к сведению. Мы тоже. Столько шума из ничего.

      – Тише, сеньоры, сейчас произнесут речь.

      – Речь! Послушаем. Как шумят в ложах! Если публика не успокоится, председатель велит опустить занавес.

      – Кажется, вон тот священник, что напротив, собирается взять слово?

      – Встал, поправил свою шапочку, откинул сутану. Вы знаете его?

      – Я – нет.

      – И я не знаю. Послушаем, что

54

Фуэрос – особые привилегии, которые предоставлялись в Средние века некоторым испанским провинциям и городам, в частности право иметь свои народные собрания, где вопросы решались криком.

55

Солон (640–558 до н. э.) – полулегендарный основатель Афинского государства, мудрый законодатель.

56

Боруль Франсиско Хавьер (1745–1829) – испанский историк, либеральный депутат Кадисских кортесов.