Дети августа. Алексей Доронин

красным лицом любителя заложить за воротник.

      Полжизни он пробыл охотником и собирателем. Ходил, несмотря на свои короткие ноги, далеко, и даже не уставал. Потом Гога взял его к себе охранником. Но не задалась работа. То ли случайно, то ли по подставе несколько пальцев оторвало бракованным боеприпасом. После этого он работал истопником в усадьбе. Но с месяц назад вылетел оттуда. Чем провинился, никто не знал, но отделали его пыточных дел мастера из ЧОПа от души, располосовав все лицо кнутом. Запороли бы насмерть, но удалось Окурку сбежать через окно господского дворца. И с тех пор прятался он в развалинах Сталинграда, занимаясь собирательством и охотясь на мелкую живность – в основном капканами и силками.

      Раз в неделю на встречу к нему ходила мать-старушка. Она носила сыну припасенный хлеб, а он отдавал ей что-нибудь из дичи. В областном центре теперь не только собак, но и зайцев можно встретить. Там уже некоторые улицы заросли настоящим лесом – ногу сломишь. Хотя крупная дичь не встречалась. Мог бы Окурок и далеко в мертвые земли убежать, там добыча еще обильнее, но родственные чувства держали.

      Пока работал в господском доме, многого насмотрелся и наслушался и обо всем мамке рассказывал, а уж она – соседям. Будто бы прикатила с юга новая сила. Не то банда, не то армия, не то целый народ! На машинах, с пулеметами, гранатометами. Даже с танками, исправными, ревущими и лязгающими гусеницами, хотя в это мало кто верил.

      И будто бы лидер их, по имени Виктор и по фамилии Иванов, открыто предложил Гоге подчиниться ему, разоружить своих бойцов и остаться «на хозяйстве» уже в качестве Мера. И будто бы этот Иванов кем-то на такую деятельность уполномочен. Поэтому и называет себя Уполномоченный.

      Говорили, что старый Гогоберидзе позволил себе разговаривать с посланцами через губу. Мером он быть не хотел. «Вы, мол, никто, а за меня весь район встанет». И отправил их на три буквы, да еще его дуболомы постреляли вслед из пулемета.

      Все знали, что старый грузин происходит из рода довоенных хозяйчиков. Впрочем, слово «грузин» уже начинало забываться, и пользовались им только старики. В этих краях высохших приволжских степей не было диаспор, кланов и прочего, и все люди более-менее перемешались за пятьдесят послевоенных лет. Слишком мало их тут было. Слово «русский» еще помнили, но калачевцы себя чаще называли просто калачевцами. Большая часть ЧОПовцев были из местных, здесь же выросших – только несколько пришли с юга, из пустошей.

      Его отец владел сетью торговых центров, раскинувшейся по всей прежней стране, о размерах которой теперь даже не догадывались. Но что такое торговые центры, калачевцы и их соседи примерно знали. Это типа рынки, но цивильнее – с «калашом» и в фуфайке, испачканной навозом или мазутом, не сходишь. Зато купить можно было много всего, чего теперь и в сладком сне не увидишь. И Купоны на скидки были, и Карточки, и Акции.

      Это богатство помогло отцу Гоги – Давиду Автандиловичу – купить себе тихий уголок, спасательную шлюпку на период