Коронная башня. Роза и шип (сборник). Майкл Салливан

грубо себя ведешь, – прошипел Стейн. – Ты пришла извиниться?

      – Сдается мне, ей не нравится, как ты в нее вцепился, – сказал Диксон.

      – Отвали, – буркнул Стейн, не сводя глаз с Гвен.

      – По-моему, ты не понимаешь, – продолжал Диксон. – Моя лошадь сдохла год назад.

      Впервые Стейн озадаченно посмотрел на него.

      – И что?

      – А то, что поскольку у меня больше нет лошади, весь последний год я сам таскал и толкал тяжелую телегу по улицам этого города.

      – А мне-то какое дело?

      – Ты и вполовину не такой тяжелый, как моя телега, так что я могу что-нибудь тебе сломать, когда буду швырять тебя в реку. – Диксон перехватил руку Стейна, которой он держал Гвен, и тот, вздрогнув, отпустил девушку.

      Диксон с силой толкнул его и прижал к стене сарая.

      – У меня здесь много друзей, – проговорил Стейн. – На вашем месте я бы сюда больше никогда не приходил.

      – А я бы на твоем месте не лез в Нижний квартал, потому что я не люблю мужчин, которые причиняют зло женщинам, а много друзей мне и не потребуется…

      Пока они не вернулись на улицу, Диксон так и шел между Гвен и Стейном.

      – Спасибо, – выдохнула Гвен. – Но будь осторожен. Это он убил Эйвон.

      Диксон остановился. Лицо его побагровело, и он повернул назад.

      – Не надо, – попросила она, коснувшись его руки.

      – Так вы поэтому сбежали из трактира?

      – Он грозился вернуться за остальными, а Гру не возражал.

      – Я бы возразил.

      Гвен улыбнулась и взяла его за руку.

      – Поздравляю, ты такой один. – Она снова зашагала по улице, но Диксон все еще колебался, по-прежнему оглядываясь.

      – Оставь его! – сказала Гвен. – Он больше не представляет угрозы.

      – Еще раз побеспокоит, и от него вообще мокрого места не останется.

      Они шли под дождем обратно в Ремесленный ряд. В каждом квартале были районы получше и похуже, и тот, что граничил с Нижним кварталом, был местным вариантом Кривой улицы. Его называли просто Рядом. Это была цепь узких двухэтажных мастерских и лавок, таких маленьких, что большая часть работ проводилась на улице. Обычно это мешало движению, вынуждая людей маневрировать вокруг столов для резки дерева, станков и подставок, но сегодня дождь загнал всех внутрь. Под крышами, похоже, мало что происходило.

      На вывеске на одной из построек было написано: «БРАТЬЯ УИЛЬЯМС, СТРОИТЕЛИ». Под этим словами были нарисованы молоток и пила.

      – Может быть, зайдем сюда? – спросила Гвен Диксона.

      – По-моему, они тут все одинаковые.

      Она кивнула и остановилась под навесом на крыльце, чтобы, прежде чем войти, отжать воду из волос и юбки. На нее устремились все взгляды. Дождь не давал людям работать. С десяток мужчин стояли, сидели или бродили по дому среди опилок и плотницких инструментов. Гвен подошла к прилавку, выпрямилась и, посмотрев мужчине в глаза, сказала:

      – Я хочу нанять вас для постройки дома в конце Кривой улицы в Нижнем квартале.

      Никто не ответил.

      – С