Свой, чужой, родной. Татьяна Полякова

я тебе, – тут же завела старую песню Людка. – На работу ходить не надо, мужики по фигу… Все-таки это не совсем нормально, как думаешь?

      – Со дня на день жду большой любви, – заявила я. – А пока не размениваюсь по мелочам.

      Тимофей при этих словах едва заметно поморщился.

      – А работу мы выбираем сами, так что не жалуйся.

      С работой у меня, кстати, полный порядок. Деньги получаю вполне приличные, их даже больше, чем я способна потратить. А вот спешить в офис мне в самом деле не надо – работаю я дома, точнее, могу работать везде, где есть Интернет. Но Людке подобная трудовая деятельность точно бы не подошла. Здорово, когда ты сам распоряжаешься своим временем, вся штука в том, чтобы не забыть себя за эту самую работу усадить, особенно если злой начальник над душой не стоит. Людка на это точно была не способна. Все свои дела она откладывала на потом, хватаясь за них в последний момент. Клялась, что в следующий раз все будет иначе, и продолжала в том же духе.

      Тимофей отправился в свою квартиру, откуда вернулся с бутылкой коньяка.

      – Поднимем настроение? – спросил он Людку, кивнув на бутылку.

      – Да хрен с ним, пусть валяется, – махнула она рукой, но за рюмками пошла. – Наливай, – сказала, расставляя их на столе.

      – А у нас происшествие. Загадочное, – начал Глазков.

      – Вот только про расчлененку не надо, – скривилась Людка, но интерес в глазах уже появился – профессия давала себя знать.

      – Никакой расчлененки, – замотал он головой, – вполне себе целенький дяденька. Правда, без рук, то есть без кистей.

      – Блин! – выругалась я. – А можно не сразу после ужина? Тоже мне, тема для светской беседы…

      – Пусть рассказывает, коли начал, – вздохнула подруга. – Где нашли? Кого?

      – На Малой Садовой решили дом сносить. Помните развалюху напротив гастронома, сеткой затянутую?

      Оба почему-то уставились на меня.

      – Я не помню, – пожала плечами я.

      Малая Садовая не так уж далеко, но находится в стороне от моих привычных маршрутов.

      – Короче, – продолжил Тимофей, – дом давно признан аварийным, но сносить его не торопились, потому что он, типа, представляет ценность. Хрен знает какую, учитывая, что там три стены и те на ладан дышат. В конце прошлого года в нем пожар случился. Жильцы соседних домов стали жаловаться, мол, бомжатник, и добра не жди, спалят всю улицу… Думали-думали, полгода считай, и вдруг – бац, решили! Вчера бульдозер подогнали, и того… А сегодня мусор вывозить стали. И один глазастый мужичок, дай ему Бог здоровья, углядел в ковше что-то странное.

      – Труп? – нахмурилась Людка. – Я вроде в новостной ленте что-то читала…

      – Что-то читала! – передразнил Тимофей. – И это журналист… Ты ж должна быть на Садовой через пять минут после того, как глазастый мужик сказал: «Вау, это что за хрень в ковше?»

      – Друзья у меня фиговые, – не осталась в долгу Людка. – Оттого новости узнаю ближе к ночи.

      – А как же репортерский нюх? – не отставал Тимофей.

      Иногда я думаю, с Людкой они зря разбежались,