Помолвка с чужой судьбой. Екатерина Островская

Сергеевич Лукомский, генерал-квартирмейстер ставки верховного главнокомандующего.

      – Вы знакомы с Николаем Николаевичем Ракитиным?

      – Незнаком. Но Ракитины – наши соседи по смоленскому имению. Николая Николаевича я не знаю.

      Светляков опять повернулся к взволнованной Веронике:

      – Пусть немного передохнет. А потом начнем с ним работать. Но вы узнали его голос?

      – Не совсем. То есть тембр вроде его, но он иначе произносит слова.

      – Я то же самое считаю, – подключился Перумов. – А вообще я поражен: не мог даже представить, что такое вообще возможно! Как так, человек из двадцать первого века называет фамилии и должности людей, никому теперь не известных и живших сто лет назад! Это выше моего понимания.

      – На свете, брат Горацио, есть многое такое, что и не снилось нашим мудрецам, – ответил Алексей Иванович и снова начал рассматривать Веронику.

      – Он и со мной так же разговаривал, представлялся тем же самым подполковником Лукомским, а до того говорил с врачом, так же не приходя в сознание и не понимая, кто он на самом деле, – начала рассказывать она. – Вы можете помочь вернуть его? А то мне не по себе. Если честно, то мне даже страшно.

      – Не надо бояться, – сделал попытку успокоить ее Алексей Иванович. – Он жив, здоров, просто сейчас где-то далеко. Возможно, находится в более прекрасном времени, где есть и вы тоже, возможно, поэтому он и не спешит возвращаться в наше настоящее. Но у меня были случаи и более сложные. Так что не надо отчаиваться, а то на вас лица нет.

      – Так вы поможете ему вернуться?

      Светляков кивнул и задумался.

      – Но задача ведь не только в этом, – наконец произнес он. – Я понял поставленную передо мной задачу так, что вашего мужа нужно вернуть, а кроме того, не травмируя его психики, узнать о событиях минувшей ночи, чтобы обеспечить ему алиби.

      Девушка кивнула и после некоторой паузы негромко произнесла:

      – Да.

      – Тогда еще вопрос к вам. Но если то, что вы узнаете, лишь подтвердит его виновность, готовы вы это принять?

      – Готова, потому что, кроме меня, этого никто знать не будет.

      Светляков посмотрел на адвоката.

      – Так и я никому ничего говорить не буду… – начал тот.

      И вдруг Перумов начал суетиться и сжиматься под взглядом собеседника.

      – Ну, хорошо, хорошо. Я выйду… Когда закончите, позовите, а я заодно посты проверю.

      Дверь за ним закрылась.

      – Присядьте на кровать, – попросил Светляков, – и возьмите мужа за руку.

      Вероника так и сделала. И тут прозвучал уже совсем иной голос Светлякова:

      – Ракитин! Николай! Слышишь меня?

      – Слышу, – отозвался после некоторой паузы муж Вероники, – но очень плохо слышу. Ты далеко. Подойди ближе.

      – Уже подошел, – продолжал, не трогаясь с места, психотерапевт. – Я уже совсем рядом.

      – Вот теперь хорошо слышу. Ты хочешь спросить?

      – Я прошу вспомнить вчерашнюю ночь. Где ты был и что помнишь?

      – Все помню. Лес.