Чудо любви (сборник). Джудит Макнот

губах, внезапно прижавшихся к ее рту, отчего голова пошла кругом?

      Она опустила глаза – сейчас это показалось ей самым подходящим к случаю, но вдруг внимание ее привлекло что-то внизу.

      Освободившись от пиджака и галстука, Николас расстегнул ворот рубашки и направился к полированному столику, где был оставлен поднос со стаканами и графинами. Вынув пробку из графина с коньяком, он обернулся через плечо и хотел было спросить ее, не хочет ли она что-нибудь выпить, но то, что он увидел, заставило его недовольно нахмуриться и подойти к ней ближе. Девушка сидела на диване, но согнулась почти пополам и наклонилась к полу, что-то там рассматривая.

      – Что вы делаете? – изумленно спросил Дю Вилль. Она ответила, не поднимая головы:

      – У меня, кажется, что-то случилось с ногами, они куда-то делись.

      – Что вы хотите этим сказать? – с раздражением спросил Николас. Ему пришло в голову, что почти все, что она делала и говорила в лабиринте, – скандальное и потешное одновременно, включая просьбу опозорить ее, – было скорее всего результатом опьянения или игры больной психики.

      – А ну-ка встаньте! – резко сказал он, придав своему голосу нарочитую грубость.

      Джулиана оцепенела от его тона и медленно выпрямилась. Ошеломленная такой переменой, она встала, как он приказал, не в состоянии поверить, что этот недружелюбный, прямо-таки грозный человек – тот самый, который только что шутил с ней и… и даже поцеловал.

      Николас понял, что она совершенно поражена и сбита с толку. И с яростью, подогреваемой разочарованием и отвращением к своей собственной наивности, он язвительно произнес:

      – Вы можете сказать хоть что-нибудь такое, чтобы я убедился, что вы в данный момент находитесь в здравом уме и твердой памяти?

      Джулиана вздрогнула, потрясенная его тоном. В его голосе послышались те же резкие, повелительные нотки, то же презрительное высокомерие, которые так унизили и возмутили ее в Гайд-парке. Ее реакция была несколько замедлена действием бренди и тем, что она испытывала почти шок, но, когда Джулиана собралась с духом, ответ ее прозвучал столь же непосредственно и эффектно, как и его вопрос, разве что более сдержанно. Она хотела, чтобы эта ночь осталась в его памяти и в его сердце.

      – Думаю, что смогу, – мягко сказала Джулиана, высоко подняв голову, и только голос ее слегка дрогнул. – Начнем с греческой философии?

      Заложив руки за спину, она отвела взгляд в сторону, будто рассматривая роспись над камином, и начала свою речь:

      – Сократ создал интересное учение о познании и этике. Платону удалось его развить…

      Джулиана замолчала, отчаянно пытаясь привести в порядок собственные мысли и вспомнить, что еще она знает о философах – древних или более современных.

      – Из более современных философов… – продолжала она, – моим любимцем является Вольтер. Я наслаждаюсь его чувством юмора. Из самых же современных…

      Ее голос прервался: Джулиана услышала, что он подходит к ней сзади, но, сделав над собой усилие, продолжила:

      – Из современных философов я