Сигнальные пути. Мария Кондратова

«либеральными». (Политические семена западной мысли в отечественной почве мутировали до неузнаваемости, порождая удивительные химеры вроде ЛДПР.) Партии, к которым они примыкали, стабильно набирали на выборах по полтора-два процента. Даже если предположить, что законная власть портила половину поданных бюллетеней, им в лучшем случае удалось бы подтянуться процентов до пяти, то есть выцарапать себе одно-два ничего не решающих места в Думе. Претендовать на большинство они не могли ни при каком раскладе. Единственной политической силой, которая действительно имела шанс перехватить влияние на парламент, были коммунисты. Я попыталась, как могла, объяснить это соседке.

      Кристина выслушала меня, по-птичьи наклонив голову. Она не спорила. Но она определенно была уверена, что митинг не за коммунистов. Просто за честные выборы. За честность. Хорошие люди против плохих.

      «Хорошие люди»… По моим ощущениям таковых в Москве едва ли хватило бы на вечеринку, не то что на многолюдный марш протеста.

      – Ты пойдешь? – спросила она меня.

      – Нет, – ответила я, наверное, слишком резко. – В понедельник хозяин приходит. Надо хотя бы балкон разгрести.

      – Хочешь, я помогу?

      – Не надо. – Я не хотела ее помощи.

      – От Дмитрия Сергеевича никаких новостей…

      Это был не вопрос, и я отвечать не стала.

      – Надеюсь, у него все хорошо…

      – Можешь даже не сомневаться.

      Меня выводил из себя ее тоненький благоговейный голосок. Мне захотелось ее стукнуть. Сдернуть этот чертов платок и закричать: «Твой… мой Дмитрий Сергеевич бросил меня, предал всех вас! Почему ты продолжаешь беспокоиться не обо мне, не о себе, а о нем?!»

      Кристина опустила голову и сильнее закуталась в шаль. Мне на секунду стало жалко ее. Мы были словно две горлицы, бьющиеся в одном силке и напрасно ранящие друг друга. Но злая темная обида давила на грудь, не давала дышать.

      – И кстати, Дмитрий Сергеевич никогда не был сторонником выборов.

      Кристина подняла руку, защищаясь:

      – Конечно, я тоже за помазанника, за царя – сказала она, и было так мучительно увидеть на бледненьком некрасивом лице отблеск того огня, что когда-то опалил и меня. – Но если уж у нас нет помазанника, то пусть будут хотя бы честные выборы… – А вот это было уже что-то новое. Этого бы ты определенно не одобрил. Вот хорошо!

      – Конечно, Кристина, тебе обязательно надо туда пойти, – сказала я.

      Она чуть не расплакалась и стала взахлеб рассказывать, как ходила по Чистопрудному бульвару на прошлой неделе, какие там были замечательные люди, какие умные, живые, чувствующие лица… В ее глазах мелькало что-то похожее на счастье, бледное хрупкое счастье пичужки, прибившейся к новой стае…

      – А я не могу, мне надо хотя бы балкон расчистить, – повторилась я.

      На балконе много лет жили, гадили и умирали голуби, в результате чего там образовались апокалиптические наслоения из перьев, гуано и костей. «Культурный слой» сантиметров